- Ну что?
- Алексей Петрович, вот эти двое к вам... - сказал Гоша.
- Ко мне? - удивился декан.
- К вам, - сказал Тошка. - Если, конечно, вы не заместитель, а настоящий декан.
Алексей Петрович внимательно посмотрел на Тошку, потом на меня, потом сел за стол и рукой показал на два стула, стоящие перед столом.
- Даю слово, что я самый настоящий декан, - сказал он, когда мы уселись. Что дальше?
Тошка оглянулся на Гошу и покраснел.
- Это не секрет... - сказал он. - Но все-таки я хотел бы вам одному... Я и вот Колька...
- Не беспокойтесь, - сказал декан. - Приоритет во всех случаях останется за вами. Гоша у нас надежный парень. Итак, в чем дело?
- Идея, - сказал Тошка, и голос у него вздрогнул. - Гибнет идея... Я доказал... то есть мы доказали, что Архимед сжег обычными зеркалами. Понимаете? Все историки сомневались, думали, что легенда, а мы доказали... Сейчас мы строим ФАКС... это такой аппарат, чтобы сжигать по-научному... Только у нас зеркал не хватает... А так все нормально, честное слово! Будка сгорела почти вся...
Тошка поперхнулся и умолк.
Декан перегнулся через стол, и глаза у него стали большими и веселыми.
- Так, так, - сказал он. - Что же это за ФАКС? Что за будку сжег Архимед своими зеркалами? А ну-ка, рассказывайте все по порядку и не торопитесь.
* * *
Когда мы кончили, декан постучал по столу пальцами и сказал:
- Ну, ребята, такой забавной истории я еще не слышал. Кстати, вы из какой школы?
- Из второй.
- Кто у вас преподает физику?
- Борис Николаевич Тимонов, - сказал я.
- Чудесно! - сказал декан. - Изумительно!
Он вынул из кармана авторучку, открыл блокнот и нарисовал в нем какой-то чертеж.
- Сколько шагов было до будки, помнишь? - спросил он Тошку. - Давай среднюю величину.
- Примерно... шагов пятнадцать, - сказал Тошка.
- А сколько было зеркал?
- Двадцать шесть.
- Какого размера?
- Вот такие, - показал пальцами Тошка. - А одно было даже вот такое.
Декан написал в блокноте несколько цифр, вырвал лист и передал его Гоше.
- Ну, математик, вот задача. Придут к тебе в школе вот такие и зададут... Сумеешь прикинуть?
- Попробую, - сказал Гоша.
Он вынул из стаканчика на столе карандаш и склонился над листком. Декан тоже начал что-то подсчитывать. В кабинете стало очень тихо.
- Не получается, Алексей Петрович, - сказал вдруг Гоша. - Ерунда какая-то...
Декан поднял голову.
- Сколько у тебя?
- Около трехсот. Даже бумага не загорится.
- У меня примерно двести девяносто градусов. Что-то вы путаете, ребята. Ничего у вас не должно было загореться.
Это уж было слишком! Я не выдержал и вскочил.
- Не верите? Честное слово, она загорелась! Да еще как! Полкадушки воды на нее вылили. Я первый заметил дым! Зачем нам обманывать? Мы же ради науки.
- Тише! - сказал декан. - Зачем волноваться, зачем кричать? Науке нужны холодные головы и точные доказательства. Я верю, что у вас загорелось, но не пойму - каким образом. Математика говорит совершенно другое.
- А вы... не ошиблись? - спросил Тошка.
- Мы считали вдвоем. Два человека не могут сделать одну и ту же ошибку. Пятьдесят процентов вероятности...
- У вас загорелось не от зеркал, - сказал Гоша. - Вспомните хорошенько, что вы еще делали около будки. Может быть, спички зажигали?
- Какие там спички! - сказал Тошка и осекся. Лицо у него вдруг стало желтым, как лимон, и таким несчастным, будто он только что потерял все самое дорогое на свете.
А мне захотелось, чтобы подо мной вдруг разъехались плитки паркета и я провалился бы через оба этажа в какой-нибудь темный подвал, и чтобы меня там никто-никто не видел - ни декан, ни друзья, ни родные...
Ну конечно же, это та проклятая спичка, которой Тошка пробовал температуру зайчика!..
В моем сарае до сих пор лежит ровный фанерный круг. Он так и не стал ФАКСом. Зеркала мы раздарили девчонкам и малышне с нашей улицы - пусть забавляются.
Загадка гибели римского флота под Сиракузами так и осталась загадкой. Впрочем, Тошку это не особенно волнует. Он крепко сдружился с Гошей и чуть ли не каждый день бегает в Затишье после уроков. Однажды я хотел пойти вместе с ним, но он сказал, что мне будет неинтересно, потому что я больше склонен к литературе, чем к физике. Я не обиделся. Может быть, Тошка действительно прав.
ЛИТУАНИКА
На задней парте у окна Орька Кириков показывал новые марки. Перемена была большая; на улице моросил нудный дождь; в коридоре дежурила Татьяна Михайловна - не побегаешь.
От нечего делать мы разглядывали желтых тигров Экваториальной Африки, чеканные профили американских президентов и виды черноморских курортов.
К парте подошел Юрка Блинов, облокотился о наши плечи:
- Это что, марки? Ну-ка, покажи.
Орька только что открыл следующую страницу кляссера. Там была всего одна марка: по сторонам головы двух летчиков в форменных фуражках с незнакомыми гербами, между ними странный четырехлопастный пропеллер и сверху надпись жирными буквами - "LIETUVA".
Мы не успели как следует рассмотреть эту марку, потому что Юрка сказал:
- Это что за фашисты?
И в следующий момент произошло такое, что мы разом отпрянули от парты, а Николайчик даже ахнул.
Орька резко захлопнул кляссер, вскочил и коротким тычком ударил Юрку кулаком в лицо. У Юрки звонко лязгнули зубы и голова дернулась назад. Несколько мгновений Юрка стоял закрыв глаза, оглушенный ударом, и на скуле у него вспухали белые отпечатки Орькиных костяшек. Потом открыл глаза, схватился за челюсть и глухим страшным голосом произнес:
- Ты это что, а?..
- Л... лучше молчи, ес-сли не знаешь, - пробормотал побледневший Орька.
- Ты это что? - повторил Юрка, сжимая кулаки.
- Отойди, Блин! Отойди лучше! - закричал Орька, и лицо у него стало совсем белое, и мы поняли, что сейчас будет такая драка, какой давно не видели в нашей школе.