В голове мелькали разные формулы, я их отчетливо видел, будто быстро листал учебник, но ни одна из формул почему-то не подходила к задаче.
Прошло уже минут пятнадцать. Я оглянулся.
Орька что-то писал, перечеркивал и опять писал, и лицо у него было спокойное. Видно, у него получалось. Дальше, за Орькой, Танька Крапивина уже проверяла готовую работу, и мне вдруг стало так обидно, что все поплыло в глазах. Я старался думать над задачей, но ничего не получалось.
Крапивина поднялась со своей парты и пошла сдавать работу. Вечно она суется первой. И руку всегда тянет первой. Отличница. Значит, если игреком обозначить мешки... Черт с ней, с задачей. Лучше сначала примеры.
Танька уже вышла в коридор. К столу с листком в руках шел Николайчик. Ишь улыбается. Значит, плюс квадратный корень из первого числа... Ладно, этот пример решу вторым, сначала деление многочленов. Квадратный корень из... А сколько осталось времени?
- Лерка, - прошептал я Валерии Поповой, сидевшей на среднем ряду, и, когда она оглянулась, постучал пальцем до запястью. Она на пальцах показала: семь минут. Вот уже и Борька Линевский сдает. Неужели даже он решил все? Теперь будет хвастаться целую неделю. Эн в кубе разделить на эн, получится эн в квадрате плюс... Блин встал. Быстро подошел к столу, положил свой листок и карточку и шмыгнул за дверь. Блин! Значит, он тоже решил?! А Орька все пишет и пишет... У меня кровь прилила к лицу так, что закололо щеки. Скорее, скорее!
И в этот момент в коридоре грянул звонок и Игорь Николаевич начал выравнивать стопку листов на столе.
- Сдавайте работы, - сказал он.
Конец.
Я взял чистый лист и, не чувствуя ног, не пошел, а поплыл к столу.
Все...
Во дворе ко мне подошел Орька.
- Решил?
Я мотнул головой.
- А ты?
Орька вздохнул.
- А Блин, кажется, успел.
Юрку мы нашли у турника.
- Решил?
Он посмотрел на нас с величайшим презрением, ничего не ответил, повернулся и пошел прочь.
На другой день перед началом уроков мы поджидали Юрку на школьном дворе.
- Я запоминаю уже ровно сто, - сказал Орька.
- А я - восемьдесят семь.
- Когда мы будем запоминать по двести, - мечтательно сказал Орька, - тогда можно будет совсем не заглядывать в книжки. Сиди, слушай себе, что рассказывает учитель, и порядок.
- Только письменные задания придется делать, - сказал я.
Пришел Юрка.
Он почему-то был хмурым и озабоченным все последние дни, а сегодня лицо у него было и вовсе угрюмым. Наверное, после вчерашнего.
- Сколько? - спросил Орька.
- Что - сколько? - огрызнулся Юрка.
- Ты что, тюкнулся? - спросил Орька.
- Это ты тюкнулся, а не я, - сказал Юрка. - И подите вы к черту со своими йогами. С меня хватит.
Мы вытаращили глаза и долго ничего не могли сказать.
- Ты что, шутишь? - спросил наконец Орька.
- Какие могут быть шутки! - сказал Юрка. - В общем, я кончаю. Ясно?
- Почему?
- Потому что это ерунда, какой еще свет не видел.
Тут я не выдержал:
- Это? Ерунда? А стихи? А правила? А пятерки по истории? Да нам без этой "ерунды" всю жизнь не вылезти бы из двоек! Дурак ты, Юрка, и больше ничего.
- Был дураком, а сейчас поумнел, - сказал Блин и отошел от нас.
Орька посмотрел на меня. Я посмотрел на Орьку.
- Что это с ним?
На перемене мы попытались выяснить, в чем же все-таки дело, но Юрка сказал, что если мы еще раз к нему полезем со всякой чепухой, то он даст нам по шее.
- Ну что ж, - вздохнул Орька. - Дураку закон не писан.
* * *
Подходил конец четверти. Мы с Орькой работали, как бурлаки. Я запомнил наизусть все теоремы из геометрии, почти половину учебника по литературе и всю хронологическую таблицу по истории. В конце четверти Юлия Карловна всегда делала общий опрос по английскому, поэтому я выучил весь английский словарь, напечатанный на последних страницах учебника. Я был готов к любым испытаниям и ничего не боялся.
* * *
В тот день Юлия Карловна принесла в класс тоненький сборник английских рассказов и начала вызывать всех подряд.
- Читайте отсюда, - говорила она, подчеркивая ногтем строчку в книге. Сначала прочтите текст, а потом переведите.
Каждому доставалось по десять строчек и несколько вопросов по грамматике.
- Кириков! - вызвала Юлия Карловна.
Орька подошел к столу с видом победителя.
Еще бы! Только за вчерашний вечер он выучил нашим замечательным способом сто восемьдесят три слова.
- Прочтите вот этот абзац, - сказала Юлия Карловна.
Произношение у Орьки было неважное, и, пока он по складам справлялся с текстом, англичанка грустно смотрела в окно.
- Довольно. Переводите, - сказала она.
- Сейчас, - заторопился Орька. - Значит, так... Каждый утро... старый козел... гулять... свой отец... широкий берег реки.
- Что? - переспросила Юлия Карловна, выпрямляясь на стуле. - Как вы перевели эту фразу?
- Каждое утро старый козел выводил гулять своего отца на широкий берег реки.
В среднем ряду кто-то хихикнул, а через несколько секунд весь класс покатывался со смеху. Рядом со мной заливался Борька Линевский. Юлия Карловна сидела за столом прямая, как статуя. Орька оглядывался, ничего не понимая.
- Сайленс! Тише! - стукнула карандашом по столу англичанка. - Соколов, переведите вы!
- По-моему, Кириков перевел правильно, - сказал я.
- А по-моему... - сказала Юлия Карловна. - Садитесь, Соколов. Садитесь, Кириков. Два. И два.
Авторучка англичанки дважды взлетела над журналом, как черная смертоносная ракета.
- Стыдно! - сказала Юлия Карловна, и плечи у нее вздрогнули. - У вас было в запасе два месяца. Вы вполне могли выучить грамматику. Ведь слова в иностранном языке - это еще не все. Надо знать, как из них составляется фраза. Стыдно!
- Блинов! - вдруг вызвала она. - А что вы думаете делать дальше? У вас три двойки.
Юрка встал и пожал плечами.
- Плииз икскьюз ми, Юлия Карловна, - сказал он. - Бат ми симс ай ноу инглиш.
Класс замер. Юлия Карловна побледнела. Наступила такая тишина, что стали слышны шаги уборщицы в нижнем коридоре.