Мы все больны. Клептоманией. Либо клептомания перестала быть болезнью?
30 октября 1999-го года.
Нервы.
Ругали, конечно, ругали. Ещё как. Из-за вазы старинной ручной работы. Антиквариата. Которую разбил мячом. Играя в комнате. Случайно. Но получил сполна. Услышав замечания и упрёки, простояв в углу, пустив слезу. Дорога она была. Как память. И в цене большой.
И в школе получал. Как же. Плохие оценки, нарекания учителей. И пинки. В зад. От одноклассников. С которыми дрался, было. Которых бил, которые били. После чего завязывалась крепкая дружба. Продолжавшаяся долго. И по-настоящему.
А эти экзамены? Ежегодно два раза в год. И, как назло, тогда, когда душа рвётся на природу. Поиграть в снежки или послушать пение птиц. Которые уже прилетели и почти согрелись. А в мыслях - противоположный пол. Такой загадочный, новый...
Работа всегда привлекала. Заработной платой. Но не её количеством. Деньгами, которых никогда не бывает много. Чем больше денег, тем больше они нужны. И мягким креслом. Которое притягивало, как магнит. С которого с годами тяжелее становилось встать.
Семья и дети. Это нужно. Необходимо. Что за жизнь без них. Бессонные ночи, крики, плач, хождение на цыпочках в мёртвый час, постоянные детские передачи по телевидению, доедание недоеденной каши. Дабы не изводить продукт. О супруге промолчу. Воздержусь.
И смешные проводы. На пенсию. Заслуженный отдых. С цветочками и шариками. Надувными. С изображением героев детских мультфильмов. Солёным тортиком. И этим тоном. Слащавым и лживым. Каким говорят с умолишённым человеком, готовым спрыгнуть с крыши.
А ещё торопился. И нервничал. И опаздывал, нервничал тоже. Любил, и нервничал. И ненавидел, нервничал. Хотел, и нервничал, и не хотел, нервничал. Ждал, и нервничал, и нечего было ждать, опять же нервничал. По каждому поводу. Всегда.
Так, ты вспомнил, человек? Просмотрел свою жизнь? Заново. Посмотрел в зеркало? Опять. Кого ты там увидел? Себя, говоришь? Нет, это не ты. Не может быть. Так рано не стареют. Остынь от этой суеты. Отдохни. Забудься.
Оглянись. Пока ещё не поздно. Всё это не стоило твоих нервов.
8 ноября 1999-го года.
Честь долга.
Он отличный парень. Порядочный человек. Друг. Готовый помочь любому. В любую минуту. С богатой душой. Нежадной, имущей. Способный дать. Безвозмездно. И не требовать обратно.
Почему я и взял. Одолжил. Взаймы. Смешную сумму. Мелочь. После чего потерял аппетит. К еде и жизни. И лишился сна. Вогнав себя в долг. Называясь должником.
Что звучит уже плохо. А ощущается гораздо хуже. Ибо нет ничего страшнее, чем иметь долг. Быть должным. Что угодно, кому угодно. Даже если этот долг долг чести.
А честь свою я чту. Блюду. Уважаю. И запятнать её не позволяю никому. Себе в первую очередь. Поэтому в долги не лезу, имеющиеся возвращаю. Своевременно.
Но не как долги. Ожидаемые долгодателем. Кредитором. Нависшие над должником Дамокловым Мечом. А как требование чести. Которую я чту. Блюду. Уважаю.
Мой долг - это моя честь. Честь долга.
10 ноября 1999-го года.
Надежда.
Это мой любимый роман. Моя настольная книга. Учебник жизни. Который я читаю уже который раз. Перечитываю. И снова читаю. И не перестаю удивляться.
Глупости героя. Полюбившегося персонажа. Кумира. Его наивности. Который преднамеренно совершает ошибку. Роковую ошибку. Серьёзную. И погибает в конце.
Заставляя меня прослезиться. Огорчиться. И пережить во сне мгновенье. Момент. Минуту казни - лишения головы. Ещё один раз. Погибнув вместе с ним.
Хотя каждый раз, читая этот роман, я не теряю надежды. Надеюсь, что герой всё же выживет. Не умрёт. И будет радовать меня. Ничем особенным. Лишь мыслью о том, что он жив.
Что в принципе возможно. Если перепечатать книгу заново. В новой редакции. С новым окончанием. Развязкой. По технической ли причине - опечатке. Или с позволения писателя.
Ах, если б жизнь была романом. Да ещё и при живом авторе. Творце. Способным переделать сюжет, переписать диалоги, сместить кульминацию...
11 ноября 1999-го года.
Перспектива.
Я понимаю. Я догадываюсь. Я это чувствую. Все от меня чего-то ждут. Надеются. И строят планы. На мне. Молодом и подающим надежды. Человеке, который может состояться. Который должен состояться. Который ещё будет.
И стараются войти в доверие. Притереться. Уважить и ублажать. Закрыв глаза на срывы. Не заметив раздражённости. Пропустив мимо ушей грубость. Правду. Дабы иметь корни в отношениях. И заявить об этом в светлом будущем.
Все хотят спокойной жизни. Ровного дохода. И руководящего кресла. Для чего им необходима большая протекция. Некий могучий Дядя. Стена, скала. Родственником которого они являются. Почему меня и лелеют. Опекают и любят. Терпят.
Их становится не мало. Много. И даже больше. И все они меня ждут. Возлагая великие надежды. Своё благополучие. Будущее. Которое я не могу разрушить. Не имею морального права. Понимая даже неискренность их отношений. Причину любви.
Я то самое время. Время из священного писания. Когда пора собирать камни.
Если бы у меня было несколько жизней, или хотя бы две, я прожил бы одну для себя. Как хочу. А не как надо.
15 ноября 1999-го года.
Часы с кукушкой.
Тихо!
Вы слышите этот звук? Этот скрежет напряжённо работающих шестерёнок. Плохо смазанного механизма. Тиканье стрелок ходиков. И бой часов. Адской машины. Которая отсчитывает секунды. Мгновенья. До конца. Конца света. Старея с каждым часом. Ржавея от работы. Изнашивая свою свежесть, новизну. Стирая грани. И углы. С годами переходя на кварцевый режим. Батарейки. Питаясь от солнца. Его света и теплоты. Продолжая идти по воле небес. Подарок родителей...
Это прозвенел будильник. И начал работать мозг. Человека.
Доброе утро! Оно может стать последним. Для каждого.