- Лес рубят - щепки летят, - заметил капитан. - Вы устали?
- Нет.
- Эти люди, по-видимому, совсем из другого отряда. Выходит, мы проскочили.
Повернули и пошли обратно.
- Вот увидишь, нет у него никаких ящиков.
- Тсс, помалкивай.
- В чем дело? - вмешался капитан. - Кажется, нашему умнику уже все порядком надоело. Что ж, сядем покурим.
Мы плюхнулись на мокрую землю, как в кадушку с водой.
Три ящика с гвоздями вскоре нашлись в ближних кустах, они были поставлены один на другой. Капитан вытащил средний и уселся на него.
- Что это умник такой мрачный? Неужто устал? Не верится, разве что самую малость. Такого богатыря усталость не берет.
- Не устал, - мой напарник схватил сразу два ящика, а капитан только сделал вид, что тоже собирается нести.
Мы поплелись в обратный путь. Спустились в долину и сразу же с головой пропали в густом и высоком кустарнике. Целых полчаса мы продирались сквозь него, как сквозь заросли камышей, - такая же пытка.
- Скоро уже наша дыра, - бодро сказал капитан.
Словно в ответ, со стороны проволочного заграждения застрочил автомат. Он трещал, будто игрушечный. Мы бросились на землю.
- В чем дело? Почему в нас стреляют? - удивился капитан. - Эй вы, не стреляйте!
- Кто там кричит? - спросили "кусты".
- Да Йокилехто.
Снова рвануло и шарахнуло.
- Это Йокилехто. Вы что, не слышите?
- Слышим, конечно. И откуда они только берутся?
- Что?! Да ты у меня сейчас схлопочешь за эти слова. Я капитан Йокилехто.
- Видали мы таких...
- Ну и дела, - возмутился капитан, - придется переползать на другое место.
Как только мы поползли, "кусты" угрожающе зашевелились: они умели стрелять.
- Не стреляйте, не то я прикажу открыть огонь, - рассердился капитан.
- Ишь, гады, так залегли, что и не зацепишь, - переговаривались в кустах.
- Ой, ящик выронил! - спохватился мой друг, отползая назад.
- Куда это он? - быстро спросил капитан.
- Он ящик выронил.
- Вот сумасшедший, ящик вздумал искать! Здесь же кругом мины. Только помалкивай. Вскоре показался мой друг.
- Надо же, вернулся оттуда, живой.
- Я ящик уронил.
- Да знаю. Хэмелайнен мне уже доложил. Стемнело. Мы ползли и ползли.
- А вдруг здесь мины? - занервничал мой друг.
- Без паники! Спрашивается, кто и когда мог заминировать этот кустарник?! Давайте лучше послушаем, почему-то моря совсем не слышно. А что это такое сыпучее, интересно? Ха, да это же песок. А вот и вода! Ну что ж, обыкновенная вода. Ничего страшного.
Я и не заметил, как уже стоял по грудь в ледяной воде. Волна бесцеремонно съездила мне по физиономии.
- Кто-нибудь видит зарево? - не унимался капитан. - Вот темнотища, ни зги не видно. Где же этот Ленинград, черт возьми, провалился он, что ли? Там же должно все полыхать.
- Стой! Кто идет? - спросили глухо, будто из-под земли.
- Это капитан Риббентроп! - крикнул остроносый. - Не узнаете?
- Ага, ну покажись, раз назвался, - пролаяли из подземелья. - Выходи, выходи, что же ты?
В небо взметнулась ракета и осветила все вокруг. Мы почувствовали себя словно раздетые и побежали со всех ног, пока, наконец, не ввалились в лес. Я заметил, что на берегу не было заграждения, по-видимому, еще не успели сделать, а может быть, просто проволоки не хватило.
- Да кто ж вы такой на самом деле? - не выдержал мой ДРУГ.
- Я же только что назвался, - отмахнулся капитан.
- А тот, кто спрашивал, Молотов, что ли?
- Как вы разговариваете с начальством! - вдруг рассвирепел капитан. Фамилия!
- Егерь Лохенполви.
- Что-что?
- Лохенполви, Вильо.
- Врет и не краснеет. Вот погоди, я выясню твое настоящее имя. Молись, пока не поздно.
- Разрешите обратиться, куда поставить эти ящики? - спросил я в надежде избавиться от капитана. На самом-то деле свой ящик я "обронил" еще на берегу моря.
- Ящики? Вы все еще их несете? Да суньте их куда-нибудь, куда хотите, хоть в задницу, этой войне не очень-то нужны ящики с гвоздями.
Тут мой друг не выдержал и грохнул ящики об землю.
- Ах, твою... А я, идиот несчастный, всю дорогу тащил их, - сказал он, чуть не плача.
- Зачем так отчаиваться?! Главное, что я вас за это не ругаю.
- Ничего! Это в последний раз! Больше уж меня не проведешь. Распелся: "Ящики, ящики, ящики..."
- Ну, наш умник что-то раскис. Пора, наверное, спать, ребята. Большое вам спасибо за помощь.
- За "спасибо" курица яйцо снесла.
- Вы что это, смеетесь надо мной?
- И не думал, господин капитан.
- Смотрите у меня.
Тут я не на шутку рассердился.
- В конце концов, что это за издевательство, господин капитан? Во имя чего, спрашивается, мы, рискуя жизнью, перли на себе эти ящики?
- Можете забрать их себе.
- А те, что в лесу деревья валили, были не наши. Думаешь, мы не поняли? - не отставал мой друг.
- Разумеется, не наши. Наконец-то до вас дошло! Неужели трудно было догадаться: за то время, пока мы с вами ящики искали, передвинули линию фронта.
- Е-елки, так вот, оказывается, в чем дело! - поразился мой товарищ и моментально успокоился.
- Вот умник наш и сообразил. Совсем другое дело... Закурить бы после такой встряски, да сигареты намокли.
- А моя так и лежит за ухом, - обрадовался мой друг. Я стал искать свою, чуть ухо не оторвал, дурак, но сигареты не было.
- Спокойной ночи, - сказал капитан. - Днем встретимся, посмеемся над этой историей.
Но мы больше так и не встретились никогда, тем более днем.
Расческа
Внутренний монолог одного молчаливого финна
Перевод Т. Джафаровой
...Дело было в поезде. Молодой человек уронил расческу. Расческа эта закатилась под батарею. Молодой человек нагнулся, пошарил по полу, поводил рукой между витками батареи, но расчески и след простыл. Что потеряешь в поезде, ни за что не найдешь. Что расческа, расческа - пустяки, я вот однажды билет потерял. Он упал и тоже провалился за батарею. Я его, разумеется, с тех пор больше не видел. Тут, как назло, появился кондуктор и сурово так сказал:
- Прошу тех, кто вошел на станции Хювинка, предъявить билет.
Он двинулся к нашему ряду, а я сидел себе как ни в чем не бывало.
Им, кондукторам, говорят, даже положено различать новых пассажиров по каким-то приметам. Новенький как-то бодрее и оживленнее, что ли. Зимой его легко распознать по ботинкам - если они в снегу, сомнений и быть не может. Кондуктор, ясное дело, глядит в глаза пассажиру. Пристально так. Некоторые безбилетники начинают нервничать и озираться, а другие просто тупо смотрят в пространство. Я тоже не решился встретить сверлящий взгляд кондуктора. Куда интересней было следить, как качались занавески по ходу поезда: все вроде бы в одинаковом ритме, ан нет, некоторые все же чуточку запаздывали. Любопытно, отчего бы это? Может быть, они были длиннее? Или тяжелее? Да нет, вес тут ни при чем.