Борисов, уловив какое-то движение, быстро подошел к левому трапу. Обнаружив следы босых ног, выскочил на шкафут. В люке медблока, как ему показалось, кто-то скрылся.
Борисов понял что попал. Какая-то зараза вылезла из воды — быстро соображал он, — если это матрос из самохода — это одно! А если это начались ученья ПДСС... — Надо докладывать!!
Дойдя до люка в медблок, Борисов подумал, что все равно в одиночку ему не поймать водяного. Подниму дежурного — пусть принимает решение!
Через пять минут дежурный по кораблю уже рассматривал подсыхающие следы босых ног
— А что сигнальная вахта! Как обычно — спит? — спросил он. Борисов замялся...
— Сейчас выясним, — промямлил он. Вахтенные сигнальщики на запрос в один голос заверили, что ничего подозрительного не заметили, кроме городского катера, прошедшего по расписанию. Через 10 минут, поднятый дежурным по кораблю, старпом с карманным фонарем высвечивал маршрут движения босых ног по шкафуту медблоку коридору офицеров... дальше следы пропадали.
— На вечерней поверке были все? — спросил старпом дежурного.
— Так точно. Проверил и больных в медблоке!
— Объявляйте боевую тревогу! Вахту ПДСС выставить немедленно! — принял решение старпом, а про себя подумал: — Хорошо, что командир на берегу. Разберемся без нервотрепки и реверансов.
Еще через 10 минут, получив доклады о занятии мест по боевой тревоге, старпом приказал осмотреть все корабельные помещения...
Старшему лейтенанту Завалишину так и не удалось добраться до каютной койки. Сидя на своем командном пункте, он терзался, что утопил удостоверение, что из-за него экипаж сидит на боевых постах по тревоге, но доложить о своих терзаниях так и не решился.
В 5 часов утра выставленные на баке крейсера вахтенные ПДСС обнаружили в воде у якорь-цепи двух аквалангистов. Они были задержены. Флот начал учение на 3 часа позже, чем крейсер. Фактор внезапности был потерян...
Старпому в приказе комбрига была объявлена благодарность за высокую организацию службы. Завалишин через три дня после злополучного заплыва написал рапорт о потере удостоверения личности по неосторожности.
СЕРДЦЕ КОРАБЛЯ
По всем линиям громкоговорящей связи крейсера раздается команда: «Командиру БЧ-5 прибыть на ГКП!»
Командир укоризненным взглядом встречает широкоплечую фигуру механика, капитана 2 ранга Бокова, загородившего собой весь просвет двери главного командного пункта.
— Виктор Иванович! — обращается командир к Бокову, — Никак не могу вызвать на связь «Пост энергетики и живучести!» — в голосе командира раздражение и досада.
Для наглядности командир берет микрофон и, щелкнув тумблером на переговорном устройстве, громко выговаривает: — «ПЭЖ-ГКП» — ...следует десятисекундная пауза. Командир многозначительно взглянув на механика, снова повторяет вызов. Динамик громкоговорящей связи молчит...
— Вот видите, Виктор Иванович! Никого! ПУСТОТА! Это же не рубка дежурного, не каюта! Это сердце корабля! И сердце не бьется?! — и снова в голосе командира раздражение и досада.
Механик молча подходит к коробке «каштана», берет из рук командира микрофон и тихо, но внятно командует: «ПЭЖ, эп твоя мат-ГКП»...