Я поднял его на руки и перенесся в свой кабинет в башнях. Мальчик обвисал на руках, словно тряпочная кукла — это было хуже, чем если бы он ругался и пытался драться. Я усадил своего thenno в высокое кресло, откинул прядь волос, прикрывающую след от удара. Ого… что же я за тварь?! Кожа и ткани на скуле были рассечены едва ли не кости, щека была залита кровью. Несмотря на многократные просьбы мальчика — не залечивать ему никаких повреждений магическим путем — сейчас нужны были мои целительские знания.
Я залечил большую часть тканей, постаравшись так, чтобы остался очень тонкий и почти незаметный шрам длиной в фалангу пальца. Я мог бы сделать и так, чтобы шрама не было, но мальчик обожал их коллекционировать. Оставил и так, что ссадине, образовавшейся из довольно глубокой раны, нужно было подживать еще три-четыре дня. Мальчика перед всеми манипуляциями я слегка усыпил — целительская магия Крови, вернее, ее внешняя сторона, выглядит довольно шокирующе. Хотя работает великолепно. Закончив работу, я разбудил его.
— За что, милорд? За что вы сделали это? — произнес он довольно бодрым уже голосом, ощупывая ссадину. Я легонько шлепнул его ладонью по руке.
— Ты знаешь, за что. За твое хамство.
Я старался изобразить себя равнодушным и строгим. Должно быть, неплохо получалось — потому что кинув на меня острый взгляд, мальчик тут же отвел глаза и принялся с деланным вниманием рассматривать резьбу на подлокотнике кресла. Внутри же я просто расплывался, словно кусок льда по весне — от нежности, от жалости, от гнева на себя. От желания сесть у его ног и прижать к воспаленно пульсирующим висками и глазам его маленькие холодные ладони — и так забыться. Хоть на какое-то короткое время… забыться, оттянуть тот неизбежный миг, когда мне придется чертить створы дверей между мирами. Потому что сны и гадания полны дурных предзнаменований, а в ночных кошмарах в душу заползает липкий страх — чувство, которого я еще никогда не знал, и оттого ему неуютно там, и он мечется перепуганным вороном в камине, не зная, где найти спасение.
Скоро, уже скоро — две короткие недели, всего-то шестнадцать дней — нам отправляться в путь. И черным кольцом меня обступают совершенно чужие и чуждые мне чувства — страх, суеверность, тоска, мысли о смерти… Почему? Я ведь люблю опасность — любую, исходит она от стихии или от живого существа. Меня приятно возбуждает перспектива поединка — пусть даже противник заведомо сильнее меня. Нет ничего слаще одержанной победы или почетного поражения. Так почему — тоска?
Только кто из нас двоих был сильнее и проницательнее — если, словно услышав все мои путано-тревожные мысли, мальчик подошел ко мне своей обычной неловкой и грациозной одновременно походкой, обнимая за шею и глядя в глаза? Сверху вниз, у него это неплохо получалось, особенно, когда я сутулился.
— В чем дело, милорд? Что за странные мысли беспокоят вас?
— Ты Слушающий, Мейтин?
— И Слушающий, и Передающий, милорд. С самого детства. — Он улыбнулся, и в этой улыбке — не торжествующей, как у выигравшего приз ребенка, а неловкой и сожалеющей — я прочел, что он повзрослел. Сейчас, испытав боль — или еще когда-нибудь. Но повзрослел, чуть уже шагнув за грань мальчишества. И было в этом что-то прекрасное и бесконечно печальное…
— Так в чем же дело?
Я налил нам по полному кубку вина, задернул плотные портьеры. Зажег причудливую свечу на очень старом — из мест Старой расы — подсвечнике. Через несколько секунд подсвечник начал реализовывать свою нехитрую магию — изменять тень в причудливые образы — животных, то бегущих друг за другом, то дерущихся, то совокупляющихся. Я впервые задумался, была ли ушедшая часть Старой расы человекообразной. Или это были какие-то животные? Во всем, оствшемся от них, не сохранилось ни одного изображения гуманоидного существа — только причудливые звери.
Я понимал, что тяну время. Что нарочно занимаюсь всеми этими ненужными манипуляциями, чтобы ничего не говорить. Но мальчик оказался хитрее — он просто сел у моих ног, положил мне голову на колени и приготовился слушать.
— Все так странно… словами-то и не расскажешь. Страшные сны. Дурные предчувствия. Страшные знаки при гадании. Тоска. Страх. Без причины — все без причины, только странное ощущение близкой потери.