И тут… я понял, что не могу пошевелиться. Какая-то невидимая веревка связала меня по рукам и ногам. Мейтин, судя по его испуганным глазам, чувствовал то же самое. Потом откуда-то сверху спустилось сильно увеличенное подобие цветного планшета. На нем появилось изображение — это был уже не рисунок, скорее запись — меня, разводящего костер с помощью простенького заклинания. И тут же что-то отвратительно щекотное пробежало по моим невидимым веревкам. Яснее некуда — «сделай так же». Я даже не пошевелился. Очень хотелось изобразить неприличный жест, только руки были плотно прикручены к телу. Потом я сообразил, как это показать. Я пристально посмотрел на планшет, и на нем появилось корявое изображение двух аборигенов мужского пола, совокупляющихся при помощи хвостов. Не знаю, насколько я попал в точку, но меня больно ударило в спину. Если бы я мог двигаться, я бы упал на пол и долго валялся, скорчившись. А так я мог только хватать воздух ртом. Чувствуя, как кровь отлила от лица и неумолчно пульсирует где-то в висках. Это длилось долго. Очень долго для того, чтобы я навсегда запомнил это чувство.
Мейтина пока не трогали. И это было единственным основанием для того, чтобы я пока не предпринял ни одной попытки освободиться. А старик-ящерица повторил картинку и вновь вызвал у меня щекотное ощущение во всех мышцах. Я проигнорировал его желание полюбоваться моими талантами. Попроси он нормально — я бы не отказался. Но — не так. Я не подопытное существо.
Однако старик был умен. И когда я, с трудом повернув голову, увидел, как с лица мальчика сползает краска, а губы кривятся в беззвучном крике — обращенном ко мне, в судорожном движении губ я прочел слово «милорд» — я не выдержал. И перед стариком вспыхнул костер. Обычный магический костер. Он обрадовался — это можно было понять и на его невыразительном лице животного. Я повторил это столько раз, сколько он требовал. Мне нужно было только одно — усыпить его внимание. Мейтин совсем сник, вероятно, думая, что я сдался. Но нет — я просто выжидал. Хотя полные слез глаза парня будили во мне примитивное желание стереть этот город с лица земли.
Нас отпустили — если можно считать этим то, что в ослабленных путах мы едва могли идти. Все та же парочка ящериц отвела нас обратно в нашу комнату и оставила одних. Только дверь теперь не открывалась, невзирая на мои команды. Окна вообще было невозможно ни открыть, ни разбить. Едва дверь за нами закрылась, Мейтин бросился на пол и зарыдал. Я подождал какое-то время, прежде чем начать его утешать, но потом не выдержал и, подойдя к нему, положил его голову к себе на колени и начал гладить по волосам.
— Не бойся. Мы выберемся. Это мелочи, мальчик.
Но он ревел напропалую, только иногда с трудом выплевывая из себя слова. Я и не знал, что он заикается.
— э-э-т-т-та бб-б-боль, м-м-милор-д-д… она в-в-все еще з-з-д-десь..
Не имея возможности сказать, он просто провел по своей руке и бедру. Я поднял его лицо к себе, он тут же уткнулся мне в плечо и продолжал плакать. Я старался размять ему суставы, тщательно затыкая свои, точно такие же, ощущения. Я старался его отвлечь, уже поняв, что боль отступает, когда стараешься о ней не думать. Увы… но отвлекать его я мог только одним способом — и он оскорбленно вывернулся из моих рук.
— Нам н-надо п-под-думать о освобожд-д-дении, а не об эт-том..
— Запомни, мальчик: кто никуда не торопится, тот никуда не опаздывает. Всему свое время.
И я твердо вернул его назад в свои обьятия. Стараясь не думать о том, почему же все суставы так мучительно ноют, а в мышцах словно навек затаилась странная слабость.
Утром я был вполне готов к действиям. Спать на полу было неудобно, но я все же заставил себя выспаться. Мальчик не смог заснуть до утра, беспокойно вертясь у меня под боком и тихонько постанывая от боли. Я сидел на полу у бассейна и тихо ждал. И дождался. Дверь открылась. Тут же в нее полетел мощный заряд моей силы, сметая и отбрасывая тех, кто за ней стоял. Я схватил Мейтина за руку и мы побежали по коридору. На бегу я отшвыривал ударами руки и ног тех, кто попадался на пути. Направление к поверхности я угадывал безошибочно. Нас пока никто не преследовал — а когда кто-то попытался, я с удовольствием размазал его по стене. Дверь на поверхность, а вернее, систему шлюзов, я взорвал вдребезги. Осколки полетели нам в лицо, но я успел швырнуть Мейтина на землю, и упал сам, прикрывая его. Судя по всему, спина у меня была изрядно поранена — горячие струи потекли по спине вниз.