— Это мы не дрались, — объяснил довольный Войленко. — Вы не думайте, Анна Ефимовна. Это спортивная борьба… Называется—самбо.
— Разведчики и шпионы так всегда дерутся, — добавил Крюков с глубоким знанием предмета. — Шпионы дерутся хуже, поэтому их и ловят… Об этом есть в книжке…
— Я не знаю, как это называется, — перебила его Анна Ефимовна. — Я это говорю затем, что все вы такие чахлые, как мимозы… В прошлом году я как-то посмотрела в окно, оно выходит у меня прямо на снежную гору, пусть прогульщики примут это к сведению, — и что я увидела? Я увидела, что гора вся черная от детворы, они там спозаранок кишат, как муравьи. Я удивилась: в честь чего сегодня такое небывалое оживление? Оказывается, занятия в школах отменены по случаю сильного мороза, чтоб кто-нибудь не замерз по дороге в школу…
— Я ухо отморозил, — сказал Крюков.
— Это очень жалко. Но все-таки давайте прекратим переговариваться, ничего ужасного нет, всем делают уколы, и никто еще от этого не умер. Будем продолжать урок. Пусть к доске выйдет Крюков. После прогулки он, наверное, чувствует себя лучше и решит нам вот эту задачку…
Застигнутый врасплох, Крюков побрел к доске…
На перемене все любопытные столпились возле учительской, где находились врачи, и, когда открывалась дверь, жадно заглядывали внутрь. Там виднелись белые халаты, на столе бесшумно вздрагивало синее пламя, сверкали какие-то металлические предметы, пахло лекарствами.
От всего этого Радику и Женьке стало совсем не по себе, хоть и немало в своей жизни износили они всевозможных ран, ушибов, порезов и царапин и могли считаться по этой части людьми привычными.
Ученики пятого «А», которым укол уже сделали, горделиво прохаживались тут же и на вопросы пренебрежительно отвечали:
— А! Чепуха!
Як Яклич, ковыляя по коридору, покрикивал на толпившихся ребят:
— Расступись-ка! Что за базар? Не паникуй! Всем хватит!
А Комаров опять был в центре внимания. Пожалуй, и болезни не было, которой бы он не болел на зависть лентяям, обладавшим прямо-таки железным здоровьем. Он болел иногда по месяцу и все равно получал пятерки. Всех врачей он называл по имени-отчеству.
Сейчас Комаров стоял, окруженный ребятами, и хвалился самым бессовестным образом:
— Прививку от тифа мне делать не будут! Я им уже болел в позапрошлом году. Теперь у меня уже получился иммунитет.
— Что-о?
— А это значит, что я больше не заболею, потому что уже болел.
— Ишь ты… — завидовали слушатели.
— Глянь, расхвалился… — кивая на Комарова, сказал Радик Женьке.
— Здорово нахальный этот Комар, — согласился Женька. — Везде он суется, все знает.
— А если я болел? — спросил он у Комарова. — И мне не будут.
— И тебе… А почему же…
— Как же… — начал припоминать Женька. — То ли в прошлом, то ли в позапрошлом году чем-то болел… Еще горло у меня было завязано…
— Значит, у тебя была ангина!
— Вспомнил: она! — обрадовался Женька. — Но я тоже много кое-чем болел, будь уверен! Это сейчас почему-то перестал, а маленький — только и дела: коклюш там или еще что. Я даже свинкой болел! Может, скажешь, и у тебя свинка была?
— Не была, — сознался припертый к стенке Комаров.
— То-то! — торжествовал Женька. — А у меня была!
— А мышиным тифом ты болел? — спросил Комарова Радик.
— А скажешь, ты болел?
— Я хоть и не болел, но зато мой брат болел! Да вон он сам. Может подтвердить!
Среди любопытных находилось несколько первачков во главе с младшим братом Радика Сашкой, который хоть и учился каких-то три месяца, но уже обзавелся в своем классе авторитетом и огромным количеством товарищей.
— Желтухин! — грозно окликнул его старший брат. Желтухиным он сам его прозвал, потому что решил, что Сашка чем-то похож на скворца с таким именем из книжки «Детство Никиты». Желтухин своего прозвища не любил и поэтому откликнулся очень угрюмо:
— Ну, чего?
— Поди сюда!
Желтухин подошел.
— Говори: ты болел мышиным тифом?
— Ну и болел… Ну и что?
— Больше ничего. Ступай отсюда, хватит здесь шнырять! Распустился!
И Радик объяснил ребятам:
— Понятно? Мышиный тиф — это тебе не какой-нибудь там обыкновенный, которым каждый может заболеть. Он происходит от всяких крыс и мышей. Обязательно надо, чтобы тебя крыса или мышь укусила: без этого ты нипочем не заболеешь, как ни старайся…
Но Комаров не дал Радику досказать про эту редкую и таинственную болезнь.