– Ты же понимаешь, дочка, что я очень хорошо тебя знаю, – начал Андреас.
– Прекрасно понимаю, – ответила Паркер, откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди и расплываясь в кривой улыбке одним уголком губ, обнажая белые зубы.
Это была правда. Как бы Паркер не пыталась все двадцать шесть лет своей жизни выкручиваться, чтобы удивить своего отца, он всегда оказывался готов ко всем ее выходкам. Будто предвидел их заранее. Не то, чтобы за несколько дней. За несколько лет. Лет так за двадцать шесть.
– И я легко могу предположить, что для того, чтобы насолить мне и заставить меня выполнит свое обещание, ты, вместо того, чтобы искать человека, которого ты на самом деле сможешь полюбить и выбрать себе в партнеры по жизни, – он говорил все это так спокойно, глядя Паркер в глаза, столь же синие, как и в его молодости, – пойдешь и предложишь первому встречному половину своего состояния только за то, чтобы он сыграл роль твоего мужа. Или жены в этом случае.
Паркер молчала. Покачивалась на ножках стула. Смотрела на отца с нестираемой улыбкой на лице.
Что ж… Попробовать стоило в любом случае.
– Поэтому, – продолжал Андреас как ни в чем не бывало. Будто бы он только что не раскрыл весь замысел своей дочери и не обвинил ее в обмане и подлоге, – поэтому я должен убедиться, что вы двое любите друг друга.
Торр перестала качаться на стуле. Это что-то новенькое. Ее отец поверил ей на некую долю процента и дает шанс доказать, что она не такая безнадежная лгунья?
– Поживите дома месяц, – закончил Андреас.
– А через месяц ты решишь, что мы недостаточно сильно любим друг друга для того, чтобы связать наши жизни, да? – вскипела Паркер, вскакивая из-за стола. – Всегда все решаешь ты!
Она развернулась, чтобы уйти. Но Ив нигде не было.
– Ив? – крикнула Паркер, подлетая к лестнице и глядя наверх, в сторону второго этажа. – Ив? – крикнула она в направлении кухни.
Тишина.
Метнув на отца яростный взгляд, Торр взлетела вверх по лестнице. Она нашла Ив через двадцать минут в саду у бассейна. Ив только что вышла из воды. Ее волосы намокли и тяжелым бронзовым потоком струились по плечу. Ее зеленые русалочьи глаза сияли самой неподдельной радостью.
– Я хочу есть! – сказала она, беря с шезлонга полотенце.
Но прежде чем обернуться в него, она прижалась мокрым телом к Паркер так, что на блузке той остались следы. Паркер даже не стала спрашивать, зачем Ив это сделала. Ее пока волновал другой вопрос. Что-то очень несправедливое… Какой же вопрос ее волновал? Паркер смотрела, как Ив обмакивает полотенцем свои волосы, выжимая из них воду, смотрела, как блестящие на солнце капли сбегали по ее стройному красивому еще не загорелому телу. Смотрела и не могла вспомнить.
– Пойдем, покажешь мне где кухня, – сказал Ив, беря Паркер за руку и ведя в дом. – Я приготовлю ризотто. Умираю хочу ризотто. А ты?
Торр хотела сказать, что они уезжают, что ничего не вышло, но мысль о ризотто грела ей душу. Эта незнакомая женщина должна сейчас приготовить ризотто. И для нее в том числе. А вдруг она еще не только потрясающе поет, но и вкусно готовит.
Паркер невольно вернулась мыслями к вечеру их знакомства. Ив на самом деле оказалась певицей. У нее на самом деле было прослушивание в клубе Матти. А еще у Ив был такой голос, что Паркер, слушая ее пение, не понимая смысла слов (Ив пела на французском), вдруг вспомнила свои самые лучшие мгновения в жизни. Вспомнила, как они бежали с Эмбер по залитой солнцем улице за Винсентом, угоняющим от них на самокате. Вспомнила, как приходила совсем ребенком на озеро, ложилась на теплые деревянные мостки и смотрела на жизнь внизу, под водой, на зеленые красивые водоросли, тянущиеся вверх, на подводных насекомых, кто мерно а кто быстро плавающих в своем подводном царстве, или ползущих по деревянной балке, поросшей тиной.
У Ив был необыкновенный пронизывающий насквозь глубокий хриплый голос. Она была создана для того, чтобы петь. В этом Паркер была уверена.
***Когда Андреас вошел на кухню, его дочь делала то, чего не делала никогда в жизни. Она резала овощи. Ив, обернутая полотенцем, стояла у плиты и помешивала рис. На полу, выложенном плиткой, красовались ее мокрые следы. От удивления Андреас не сразу нашелся, что сказать. А это с ним случалось очень редко.
– Вы готовите обед? – спросил он.
– Мы готовим ризотто, – ответила Ив.
Паркер не собиралась вести счет, но в ее голове прозвучал гонг. Динь-дон. Один ноль в пользу новоиспеченной миссис Торрегроссо. Паркер не сдержалась от улыбки, хотя лук, который она сейчас резала, разъедал ей глаза.