Герман Кант
Рассказы
Нрав ее и.
Наука подобных явлений не отмечает, но по моим наблюдениям они случаются: разведенные женщины красят волосы, разведенные мужчины облицовывают кафелем свои кухни.
Как уже сказано, это не научное положение, а факт, известный из жизненного опыта. И ничего такого загадочного в этом нет. Когда пыл негодования утихает, человек задается вопросом о причинах пережитого краха и сталкивается прежде всего с обстоятельствами, в которых он никак не повинен, но которые он отчасти мог бы изменить. Это целиком и полностью относится к окраске волос.
С кухнями дело обстоит так же просто. Чаще всего мужу приходится покинуть супружескую квартиру. Что он получает взамен — к первому сорту не отнесешь. Комната, кухня, старый дом, и любая попытка приукрасить это жилье есть, по существу, попытка приукрасить свою жизнь. Если уж мир полетел в тартарары, так хоть стены облицую кафелем.
В моем случае, правда, инициатива исходила от соседей. У меня голова была занята другим., но они, кажется, связали с моим въездом надежду, что последняя оголенная ванная комната будет наконец приведена в соответствие со стандартом остального дома. Подписывая договор о найме квартиры, разговаривая в первые дни с соседями по лестничной площадке, я услышал суровые отзывы о моем предшественнике. Особенно тяжко обвинялся он в том, что не облицевал свою ванную.
Вопросы эти я считал сугубо личными, но, не желая выглядеть недружелюбным, а также неблагодарным, ведь как-никак собственная ванная — большая удача, я заявил, что согласен произвести соответствующие переделки. Управление коммунального хозяйства разрешение на задуманную операцию дало, контора строительных материалов приняла мой заказ, и вскоре я совсем позабыл об этом деле.
К тому же, уступив принятому в доме обычаю отделки квартир, я притормозил, казалось, усилия соседей втянуть меня в их сообщество. Они оставили меня в покое не только по вопросам благоустройства моего жилья.
Только страховой агент, а это была женщина, заглянувшая ко мне из-за путаницы в записях, заговорила вновь о необлицованной бадье в ванной комнате и показала в цифрах, на сколько за каждую налепленную плитку повысится стоимость моей квартиры, и тогда — если квартира сгорит дотла — я могу рассчитывать на совсем другие выплаты.
Я ответил ей, что чувствую себя счастливым, не пугая вечно своих ближних всевозможными жуткими случаями,
Но у них в страховом агентстве, видимо, неплохо поставлено обучение: на все мои возражения, что высказывал я всерьез или подтрунивая над фрау Зимонайт, она находила ответы. Они были так же различны, как и мои аргументы, но каждый сводился к настоятельной необходимости страхования. Против самой смерти у них средств еще не было, для всего последующего в их каталоге пункты имелись.
Я ощутил нечто вроде сожаления о том, что у меня больше нет семьи, раз, с точки зрения страховой агентши, человек лучше всего доказывает своим любимым свою любовь, уходя, после подведения разумных итогов, в мир иной. Все зависит от условий, и если повести дела правильно — при выборе, к примеру, страхового полиса поступить согласно совету фрау Зимонайт, — то можно спокойно вопросить госпожу смерть, где, с точки зрения страхования, ее жало[1]. С точки зрения страхования, сказала фрау Зимонайт, все последующее предусмотрено, а это в конце-то концов самое главное. Я, правда, ощутил в себе желание возразить, что я, если речь пойдет о моей смерти, вижу главное вовсе не в этом, но тут я испытал совсем иное желание, и оно имело отношение не к смерти, а к самой что ни на есть жизни. Страховой агент-женщина была ярко выраженной женщиной, и мне не хотелось бы думать, что ее манера отвечать на мои взгляды была только результатом хорошего обучения. В такой ситуации самое лучшее — спросить. И я спросил:
— Я вам нравлюсь?
Она приветливо взглянула на меня и ответила:
— Вполне возможно, но понравитесь ли вы Вильяму?
Дело было улажено приемлемым для всех образом. Я не обидел страховую агентшу. она ответила мне необидно, а Вильяма пусть бы черт побрал.
— Что ж, — сказал я, надеясь, что слова мои прозвучат достаточно многозначительно, — оставим пока вопрос открытым.
Формулировка мне удалась. Она несколько отодвигала меня от проблемы страхового полиса и удерживала в достаточной близости ко мне страховую агентшу Зимонайт. После объяснения, завершившегося упоминанием некоего Вильяма, было бы рискованно возвращаться к деловым переговорам. Правда, мое предложение оставить вопрос открытым тоже можно было толковать превратно. Но ведь это в разговорах мужчины и женщины все равно главная опасность.
1
Намек на библейское изречение: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (Книга пророка Осии, 13, 14).