— Вам бы пьесы писать, — посоветовал ему я. — Вы прекрасно разбираетесь в современной комедии нравов.
Он повел меня вверх по лестнице, и в гостиной Гадлеев нам открылось довольно жуткое зрелище: Мира с Лютусом замертво лежали на полу. Они, видимо, затерзали друг друга насмерть.
— Еще одно дело, — прохрипел полицейский и непристойно засмеялся. — Ни минуты покойной нет. — Он подошел к Мире, но она вдруг изящно подставила ему ножку, и, упав на пол, полицейский сломал себе шею.
— Надо оповестить полицию, — сказал я Гадлеям, и в ту же секунду они направили на меня скорострельные пистолеты, но обоих застрелил из двустволки их сынишка, появившийся в дверях гостиной.
— Папа не давал мне на сегодняшний вечер машину, — просто сказал он. — А мама заставляла делать уроки. — С этими словами он выхватил нож...
— Да проснись же ты наконец! — послышался голос моей жены с соседней кровати. Я ошалело оторвал голову от подушки.
— У него нож, — по инерции пробормотал я.
— Это еще не значит, что надо орать во сне, — сказала жена. — Неужели тебе никогда не снятся хорошие сны? — Я посмотрел на свои ручные часы. Было 6.15 утра.
— Думаешь, пора вставать? — спросил я жену. Но она уже снова уснула. — Все же хорошо, что существует человеческая терпимость, — сказал я покойникам из своего ночного кошмара. И мне нестерпимо захотелось выпить. Я встал, накинул халат, спустился в гостиную и, не зажигая света, налил себе виски. Через час мне стало худо. Я перепутал в темноте бутылки.
Женщина в западне
Порой проходные газетные заметки из разделов «Понемногу о многом» или «Ничего обо всем» побуждают к более глубоким раздумьям, чем самые серьезные новости, и совсем недавно сдержанно-респектабельная «Нью-Йорк таймс» опубликовала именно такую заметку. «Зачастую, когда самка крота попадает в капкан, — сообщила газета, — самец очень беспокоится, перестает есть и погибает голодной смертью». Жена прочитала мне эту заметку укоризненным и осуждающим тоном, как бы утверждая, что самец любого биологического вида, включая мой, окажется совершенно беспомощным, если обнаружит свою супругу в капкане или западне, в силках или бельевом шкафу, связанную по рукам и ногам и с кляпом во рту. Прежде чем она высказала все это вслух, мне удалось вставить необходимые разъяснения.
— Какой замечательно преданный друг, — поспешно проговорил я. — Вместо того чтобы воспользоваться счастливой возможностью и убежать с бурундучихой, он горестно сидит возле капкана и не может есть от тоски по любимой!
— Как бы не так! — воскликнула жена. — Тут не сказано «горюет», тут сказано «беспокоится». И статья наверняка написана мужчиной. Читая ее, можно подумать, что это именно крот попал в безысходное положение. Вообще все самцы, и мужчины в том числе...
— Постоянно попадают в безысходное положение, — вставил я, — потому что женщины так и норовят попасть в западню. Мне в жизни не забыть той кошмарной зимней ночи на Третьей авеню, когда мы не могли найти такси, и вдруг, словно из-под земли, вынырнула машина, и какой-то тип, сидевший на заднем сиденье, радушно распахнул перед тобой дверцу. Я и глазом не успел моргнуть, а ты уже впорхнула в машину, и мне пришлось лезть туда вслед за тобой. А машина-то оказалась бандитской, и галантный джентльмен был опасным громилой.
— Не громилой, а карманником, — перебила меня жена, — и он доставил нас домой и ничего не украл. Вечно ты все переворачиваешь с ног на голову.
— Тебе просто повезло в ту ночь. Я сумел втиснуться между тобой и этим бандюгой, а то он непременно ограбил бы тебя. Женщины должны держаться подальше от радушно распахнутых дверей, особенно если их распахивают жулики или грабители.
— А крот, — продолжала жена, не слушая, как обычно, моих предостережений, — беспокоился только о пропитании. И если он горевал, то по кухарке, а не по возлюбленной. Да и вы, мужчины, прекрасно знаете, что как только у вас на столе не окажется сухого печенья, молока и виски — а женщины рядом с вами не будет, — вы просто погибнете от голода. От голода, а вовсе не от тоски по любимой. Ты, конечно, помнишь...
— Ничего я не помню... и, во всяком случае, не хочу больше об этом говорить, — решительно оборвал я жену, превосходно зная, о чем она начнет толковать. Моя жена не умеет вести академический разговор, не переходя на личные недостатки собеседника, но это, как я выяснил из рассказов моих приятелей, общая беда всех жен.
Через несколько дней, когда жена отправилась к парикмахеру, я решил тайно обследовать кухню и кладовую, чтобы потом, в ответ на очередную реплику жены: «Мужчина ничего не способен найти», продемонстрировать ей легкомысленную голословность ее утверждений. Нашей кухарки как раз не было, и я представил себе, что моя жена попала в западню, а поэтому мне надо приготовить еду самому, без женской помощи. В ходе опыта я с огорчением обнаружил, что средний женатый мужчина не в силах исследовать кладово-кухонные лабиринты собственной квартиры. Впрочем, не будем переходить на личности и рассмотрим мытарства гипотетического мужа по имени Джон, жена которого пренебрегла его советами и попала в западню.