Поднимаясь по склону, мы, как обычно, громко звали старого друга. Марсьяль сидел у двери своей лачуги. И первое, что нам бросилось в глаза, было хмурое и серьезное выражение его лица. Оробев, мы остановились, а он сказал нам: “Шли-ка бы вы домой, мелюзга. Некогда мне с вами возиться”.
Да уж, Марсьяль изменился сильно. Огорченные, мы зашагали обратно.
Еще пару раз мы пытались возродить былую дружбу с Марсьялем и каждый раз возвращались домой ни с чем. Мои братья вскоре забыли обо всем этом и занялись другими делами, а я не могла забыть, меня эта история тревожила. Я все время думала о Марсьяле и донимала Марино расспросами:
— Почему он говорит, что никакого клада он не нашел? Почему, Марино?
— Потому как нашел он его на земле Лукаса Медиодиа и теперь, видно, боится, что хозяин у него это сокровище потребует.
— А он требовал?
— Лукас-то? Да нет, Лукас в клады не верит, — в голосе Марино прозвучало некоторое пренебрежение.
Несколько раз я видела Марсьяля в таверне и не могла не заметить, что пил он куда больше, чем прежде. И что, как говорила Марта, “вино обратилось против него”. Из таверны он выходил злым и раздраженным. Цеплялся к встречному и поперечному, и дело не раз кончалось потасовкой.
А раньше, бывало, выпив вина, он пел песни. Очень красивые, хотя и немного грустные.
И вот однажды случилось то, чего опасалась Марта: ночью в дом к Марсьялю забрались какие-то люди, оглушили его ударом по голове и перерыли весь дом. Весть об этом разнеслась по округе мгновенно. И вскоре перепуганная Марта рассказывала: “Помнишь беднягу Марсьяля? Ну, того, что клад нашел? Вот беда-то с ним приключилась! Забрались к нему воры, стукнули палкой по голове, чуть не убили! Все перерыли, все перевернули. Даже кирпичи из пола вывернули!
— А сокровище нашли?
— Не знаю. Никто не знает. А он только плачет и все клянется, что никакого сокровища у него нет. А уж правда то или неправда — кто знает!
Из-за разбитой головы Марсьяль пролежал несколько дней, и дедушка, зная, что тот живет один, поручил Марте наведываться к нему и снабжать всем необходимым. Я упросила Марту брать меня с собой, хотя и знала, что дедушка рассердится, если узнает.
Мы каждый день приходили в домишко у дороги и помогали Марсьялю чем могли, а он лежал с перевязанной головой и, пока Марта прибирала в доме и готовила ему еду, все жаловался, словно ребенок. В те дни он и впрямь походил на ребенка. Или на птицу.
Воров вскоре нашли: ими оказались сыновья Марии Антонии Луке — двое мальчишек четырнадцати и шестнадцати лет. Они во всем признались. Сказали, что хотели украсть сокровище Марсьяля, но не нашли его. Жандармы забрали их и увезли, а Марта все рассказала Марсьялю. Он к тому времени чувствовал себя уже намного лучше и, когда Марта умолкла, сел на кровати и заговорил:
— Марта, закрой хорошенько дверь. Я хочу кое-что сказать тебе и девчушке. Вы ко мне обе были добры.
Марта, сгоравшая от любопытства, сделала, как он просил, и мы обе уселись и приготовились не пропустить ни слова из того, что услышим.
— Сокровище существует. Я и вправду нашел клад, — начал Марсьяль, — Чертов клад! От него мне одни несчастья! Так вот, Марта, это свое сокровище я отдаю тебе. Чтоб ты им распорядилась, как посчитаешь нужным.
— Да ты что! Что ты такое говоришь? — Марта в испуге закрыла лицо фартуком. — Как я могу его взять? Да и боюсь я твоего сокровища.
— Не будь дурой. Сделай, как я прошу. Ты ведь наверняка знаешь, кому оно могло бы пригодиться...
— Тогда расскажи все хозяину. И пусть он распорядится. А мы в денежных делах ничего не смыслим.
— Хозяин! — произнес Марсьяль таким тоном, словно говорил о солнце, дожде или о бескрайних чужих землях. — Для хозяина никакое сокровище не сокровище.
Он поднялся. Подошел к комоду и выдвинул один из ящиков. Засунул в него руку, пошарил там и вынул дощечку — у ящика было двойное дно, под ним-то Марсьяль и хранил свое сокровище.
Он еще раз пошарил в ящике, потом погрозил нам кулаком:
— И поклянитесь, что никому не расскажете!
Марта перекрестилась, и я сделала то же самое.
— Клянемся, — дрожащим голосом произнесла Марта. — Клянемся и обещаем раздать все тем, кто нуждается.
Марсьяль медленно разжал кулак — и на его широкой загрубелой ладони блеснула золотая монета.
Праздник
Она была дочерью одной из служанок алькальда и какого-то угольщика, из тех, что незаконно жгут в лесу уголь и портят деревья. Угольщик сбежал после того, как подрался на ножах со своими дружками, а бедная женщина, с малюткой на руках, снова пришла в дом алькальда.