— Вы тоже наш студент? Я что-то не видела вас на лекциях..
— Я только сегодня прилетел из Таллина, — и подал зачетку.
— Так вы с корабля — на бал, — заулыбалась она.
Мадам Соколовская очень внимательно смотрела на меня, когда отвечал, казалось, она не верит своим ушам. Помню, один из вопросов билета был о силлогизме. Я бойко шпарил, что это — умозаключение, полученное на основе двух суждений. Если суждения неправильные, то и умозаключение будет соответствовать вульгарной логике. К примеру: человек — смертен, собаки тоже смертны, следовательно, собака — человек.
— А по какому учебнику вы готовились?
Я назвал двух авторов, учебники которых проштудировал во время ночных вахт. Мог бы добавить, что замполит Мазур посоветовал взять официальную просьбу командира экипажа, чтобы меня записали в Таллинскую городскую библиотеку.
— Ну что ж, товарищ моряк. Ставлю вам пять баллов!
Когда я выходил из аудитории, пол качался под ногами, будто палуба в семибальный шторм. С легкой руки мадам Соколовской — пусть будет ей пухом земля — за пять дней я сдал шесть экзаменов. О, это было совсем непросто. Преподаватель, который читал историю партийно-советской печати, заупрямился: не могу принять зачет, потому как не кончил читать курс. Заступился профессор-филолог Николай Павленко: «Но если человек знает. Отпуск у него кончается. Можно сделать исключение». Тогда партийный ортодокс сменил гнев на милость и зачет принял.
Отметил я документы в Костюковичском райвоенкомате, переночевал дома, «уладил» семейное положение: в документах было написано, что мне дается семь суток по семейному положению. Без опоздания прибыл в экипаж, явился к замполиту, откозырял, подал зачетку. Тот увидел оценки, поздравил, даже обнял по-отечески.
А потом была зима. Вызов на сессию. Мучительное раздумье замполита Анатолия Ивановича Мазура:
— Ну и что мне с тобой делать? По поощрению — был. По семейному положению — ездил. Правда, служишь исправно. «На вахте» печатаешься В «Страже Балтики» — тоже. Деньжата на дорогу есть? Гонорары же получаешь. Что-нибудь придумаем. Безвыходных положений нет, как нет неприступных женщин.
И придумали. Получил я документ, в нем говорилось: «Старший матрос… командируется в город Минск. Проездных — нет, суточных — нет». Выходило, что я вроде в экипаже, потому как в ведомости начфина моей фамилии нет, и в то же время — в командировке. Как в народе говорят: и дома, и замужем.
Осенью 1960-го наш экипаж передислоцировали в город Пионерск Калининградской области. Пришел новый командир, замполит тоже новый, но я уже был студентом четвертого курса, имел три лычки на погонах — старшина первой статьи, кандидат в члены партии. На зимнюю сессию отпустили с таким же липовым командировочным удостоверением. Новый командир экипажа капитан второго ранга Шадрин, высокий русоголовый москвич, с открытым мужественным лицом, раскатистым, басовитым голосом, пожелал успехов, предупредил: «Только патрулям не попадайся».
Экзамены сдал, на глаза патрулям не попался. Служба шла дальше.
Как-то весенним днем парторг напомнил, что кончается кандидатский стаж, надо вступать в КПСС, и что бы я не затягивал, а завтра же написал заявление. А завтра, 12 апреля, Юрий Гагарин полетел в Космос. Вдохновленный этим событием, накатал заявление: горжусь, что первый в Космосе коммунист. Потом заседала парткомиссия соединения, я был взволнован, видимо, радость светилась на лице, потому один седовласый «кап-раз» — капитан первого ранга спросил:
— А что вы улыбаетесь, как мальчишка? Вы же не в «Осоавиахим» вступаете, а в партию. Видать, не созрел еще, товарищ…
Наш парторг возразил: я уже на четвертом курсе университета, печатаюсь в газете «Страж Балтики». Кап-раз умолк, будто язык проглотил, но при голосовании воздержался.
Меня очень беспокоила летняя сессия. Трудные были контрольные работы, нервное напряжение, постоянный недосып стали причиной неожиданной болезни — экземы. И попал я в Балтийский военно-морской госпиталь. Родителям написал, что меня временно перевели служить в госпиталь. Написать заболел — рука не поднялась. Мать похоронила уже двух моих братьев, самый старший, третий, не вернулся с войны. Прокачался в госпитале около месяца. Накануне Первомая навестили меня командир и замполит, поздравили с праздником. Командир посоветовал написать рапорт командующему флотом, чтобы меня досрочно уволили в запас, иначе придется тянуть лямку до осени.