— Серёжа, ты не мог бы, если я напою сейчас мелодию, сказать, откуда она? — обратился к нему Севастьян, когда рядом никого не было.
— Я слушаю, — Сергей обратил к Севастьяну лицо и лучезарно улыбнулся.
— В общем, так, — Севастьян сосредоточился. — Там, там, там-там-там!
Сергей залез в свой рюкзак, вытащил оттуда длинную трубку с дырочками. Наверное, это была флейта. Он приставил её к губам, и Севастьян услышал протяжную и печальную мелодию. Но это была совсем другая мелодия.
— Нет, не похоже. Должно быть не «ту-ту-тууу», а «там, там, там-там-там». Нет, я не могу объяснить.
Сергей попробовал сыграть ещё, но все эти звуки были слишком далеки от звучащей в голове Севастьяна музыки.
— Нет, не то, всё не то. Прости, пожалуйста, и забудь о моей просьбе.
Сергей пожал плечами и вернулся к работе. Кажется, он тут же забыл об их разговоре.
Прошло ещё несколько дней. «Там, там, там-там-там!» — напевал Севастьян, сидя на совещании в кабинете у начальника. Начальник нахмурился, но ничего не сказал. «Там, там, там-там-там!» — напевал Севастьян на улице, в магазине и дома. Когда мелодия по какой-то причине вдруг затихала, ему становилось одиноко. Но потом мелодия возвращалась, и он радовался этому. Знать бы только, что это за музыка и откуда она явилась к нему.
Ответ на этот вопрос пришёл ночью. Внезапно проснувшись, когда вокруг была кромешная тьма, Севастьян понял, что мелодия звучит не у него в голове, а где-то снаружи. Он откинул одеяло, прошлёпал босиком к окну и открыл его. Морозный воздух вместе со снежинками ворвался в комнату, но Севастьян не почувствовал холода, потому что всё его внимание было приковано к тому, что он увидел за окном: три небольших неведомых существа без каких-либо усилий висели на высоте девятиэтажного дома, светились и переливались всеми цветами радуги. И именно они, эти существа, издавали эту мелодию. Там, там, там-там-там! Но насколько же прекрасной была музыка в их исполнении, настолько же ничтожным почувствовал себя Севастьян, ему даже стало стыдно, что все эти месяцы он пытался напевать этот мотив сам. Существа не обращали на Севастьяна никакого внимания, их мелодия, как ему показалось, шла по кругу, но он бы мог слушать её без конца. «Интересно, у них есть какие-либо инструменты или это звучат их тела?» — подумал Севастьян, но тут же понял, что это совершенно неважно. Осторожно, чтобы не помешать небесным музыкантам, он отошёл от окна, оставив его открытым, и залез под одеяло. И почти сразу же уснул под звуки волшебной мелодии, со счастливой улыбкой на лице.
9 октября 2017 г.
Гриша
Есть у меня друг Григорий, который очень любит рассказывать разные занимательные истории. Только все истории у него звучат как-то странно. Например, соберёт он вокруг себя кружок слушателей и говорит:
— У одного старичка не было детей, поэтому он насобирал на свалке разных деталей и сконструировал себе робота, который стал ему вместо сына. Вот только программ у этого робота не было, и старичок купил книжку по программированию.
Тут Гриша замолкает и начинает со скучающим видом смотреть куда-то в небо. Кто-то не выдерживает и спрашивает:
— А дальше что было?
— Да ничего не было, — невозмутимо отвечает Гриша. — На этом история закончилась.
И все чувствуют себя, словно им показали вкусную конфету, но потом не дали.
Или ещё:
— Где-то далеко на юге есть страна Зомбабве. В ней живёт много колдунов вуду. Однажды там произошла революция, в которой участвовало много зомби.
И дальше — молчок.
И меня, и всех наших общих друзей жутко раздражала Гришина манера рассказывать истории. Представляете, это всё равно, если бы сказка о Красной Шапочке звучала так:
— Однажды мама послала девочку отнести корзинку с пирожками к бабушке, которая жила с другой стороны леса. А в том лесу жил страшный волк.
И на этом конец. Если бы сказка действительно заканчивалась так, то, думаю, во всём мире дети перестали бы слушать сказки.
Но так как Гриша сам исправляться не хотел, то надо было с ним что-то делать. Но что именно — никто не знал. Саня, тихий и интеллигентный мальчик в очках, предлагал после следующей такой истории Гришу поймать и избить. Но я был против насилия и за мир во всём мире, поэтому на этом плане поставили крест. Нужно было действовать иначе.