— Эрих, это невозможно… Фредриксона вечером того дня, когда я заходил к тебе… Фредриксона сбила машина. Он умер на месте. Компьютер же он носил всегда с собой — всё вдребезги. Ничего не осталось. Всё погибло…
26 декабря 2008 г.
Тетради
— Некогда в городе Хорбурге… — неожиданно начал рассказывать Эрих Атенин.
— Стоп, стоп, стоп! — замахал рукой Алексей Рюмин, выдающийся поэт современности. — Это что такое?
Друзья сидели за столом и из красивых старинных чашек пили чай.
— Да вот, решил тебе рассказать одну историю… — смутился Эрих. — Не надо?
Алексей взял в свою громадную ладонь с блюдца кусок торта и отправил его в рот.
— Валяй дальше, — жуя, разрешил он. — Реальная история-то?
Эрих кивнул.
— Люблю жизненные истории, — сказал поэт. — В Хорбурге, говоришь? У меня там двоюродный брат живёт. Работает в налоговой полиции. Продолжай!
— Только не перебивай.
Некогда в городе Хорбурге жил скромный человек по имени Сергей Таранов. Он работал бухгалтером, был женат на такой же скромной, как и он сам, женщине, но детей судьба ему не подарила.
Однажды у него выдался на редкость неудачный день. По дороге на работу его обрызгал водой проезжавший мимо автомобиль; на работе начальник накричал ни за что ни про что; в магазине мило улыбнувшаяся продавщица обманула его со сдачей. Вернувшись домой, Таранов задумался как о том, что с ним произошло, так и о вещах более возвышенных — о человеческой природе.
«Вокруг нас творится множество неправедных дел, — подумал он. — Нас окружают плохие люди».
На следующий день Таранов завёл себе специальную тетрадочку. Он стал заносить в неё имена людей, которые совершали какие-нибудь неблаговидные поступки, как на глазах самого Таранова, так и заочно, но в этом случае он пробовал уточнять дошедшие до него слухи.
Первую страницу тетради заняли первые люди города.
Спустя некоторое время Таранов понял, что одного списка злых людей недостаточно, и он начал обозначать в тетради напротив имени и фамилии специальными значками прегрешения той или иной личности. Так, цифра «7» обозначала прелюбодеяние, «9» — обман и так далее. Если же проступок был не так ужасен, бухгалтер записывал одно только имя. Стоит ли упоминать, что имена первых людей очень быстро украсились целыми гирляндами цифр.
Когда был исписана последняя страница тетради, Таранов взял следующую.
Примерно посредине седьмой тетради он нашёл у себя в спальне носовой платок своего лучшего друга. Платок Таранов незаметно выбросил, но аккуратно записал в тетради имена жены и друга. Жена, впрочем, вскоре от него ушла, он остался один в пустой и тёмной квартире. Но зато больше никто не мешал ему записывать в тетрадях имена плохих людей.
Когда начался экономический кризис, Таранова уволили в связи с сокращением штатов. О чём ему и сообщили всё с той же милой улыбочкой, которую он так ненавидел в людях.
В особой тетради, с красной обложкой, Таранов в тот день записал: «Люди чем-то похожи на собак. Норовят укусить и облаять».
Через несколько лет, которые он провёл в пристальном наблюдении за людьми и кропотливом ведении записей, Таранов умер. Когда его тетради нашли, оказалось, что в них занесены имена всех жителей города старше восемнадцати лет. Последней строчкой в последней тетради стояло имя самого покойного. Все решили, что Таранов зачем-то проводил перепись населения.
— А что значат цифры?
— Ну, посмотрите, больше всего цифр рядом с именами главных благодетелей и самых достойных людей нашего города. Несомненно, этот человек так зашифровывал их добрые дела и поступки. Как, вы говорите, его звали?
Тетради отдали в музей. Там они покрылись плесенью и испортились.
— Это всё, что ли? — спросил Алексей. Одновременно с этим он окинул взглядом пустую коробку от торта, и нельзя было понять, о чём он спрашивает, о рассказе или о лакомстве.
— Да, — ответил Эрих. — Конец.
— Нет, такие истории я не люблю, — поэт вздохнул. — Не знаю, что и сказать тебе, чтобы тебя не покоробило. Не люблю. И точка!
Эрих тоже вздохнул и замолчал. За окном шёл тёплый весенний дождь.
8 апреля 2009 г.
Энтропия
Поэт Алексей Рюмин вышел на балкон подышать свежим воздухом. Весна в этом году выдалась на удивление прохладной. Алексей вздохнул полной грудью, сжав в мощных руках балконные перила, и счастливо воззрился на раскинувшуюся перед ним панораму города. Он жил на двенадцатом, последнем, этаже, и весь город перед ним был как на ладони. Утро было в самом разгаре. Где-то к востоку уже вовсю дымила какая-то труба, по улицам деловито сновали автобусы и автомобили, рабочий люд расползался по местам своей трудовой деятельности. «Вот она, весна жизни», — подумал Алексей с теплотой в своём добром сердце.