Рассказы

Я чувствовал, что задыхаюсь, но мне было на это наплевать. Свои пальцы я крепко сжал на Митином горле и отпускать не собирался.

Так же, как и он.

В глазах темнело, я уже ничего не соображал; откуда-то издалека в мое сознание врывались чьи-то голоса: «Отпусти! Давай! Осторожно!». Потом я почувствовал укол в правом предплечье, а через несколько секунд я потерял сознание.

Два санитара в белых халатах стояли возле серого пятиэтажного корпуса психиатрической лечебницы и курили. У одного из них в руках была большая красная книга, на которой темно-синими буквами было оттиснуто:

ЯРОСЛАВ ГАШЕК ПОХОЖДЕНИЯ БРАВОГО СОЛДАТА ШВЕЙКА

Санитар без интереса перелистывал книгу, иногда задерживаясь на ярких цветных иллюстрациях к роману.

— Чего они не поделили? Вроде смирные такие… И, кажись, друзьями были… — задумчиво пробормотал он.

— Психи. — равнодушно бросил другой. — Один вон птицей себя представил и с пятого этажа упорхнул башкой в асфальт, мозги на несколько метров разлетелись. Эти вот из-за книги поскубались. Кто знает, что у них в головах?

Он затянулся, отбросил в сторону окурок и повторил:

— Психи.

Щенок

— Это короткошерстный терьер. — авторитетно заявил мой приятель, когда мы с ним гуляли по Птичьему рынку. Палец его ткнулся в рыжего щенка и замер в этом положении.

— Сам ты терьер! — ужаснулся я незнанию своего товарища. — Это таиландский пудель.

— Да ты чего! Ты глянь на его окрас…

— Причем здесь окрас, вон у него хвост как…

— Кто ж по хвосту породу определяет? — влез в наш спор продавец щенка. — по ушам надо смотреть. Вы, господа, видите перед собой редкостный экземпляр карликовой шотландской таксы.

— Да какая же это такса, терьер это! — не сдавался мой приятель.

Через полчаса щенка уже обступила приличная толпа собаководов и любителей. Назывались такие породы, как бразильский рыжий терьер, помесь пикинесса и чау-чау, просто дворняга.

— Да не дворняга это! — кипятился продавец. — Я вам сейчас документы покажу.

— В задницу засунь себе документы! — презрительно выкрикнул какой-то мужик в очках. — Я тебе сам какие хошь документы покажу, знаем мы это!

Дело подходило к драке и тут в центр толпы протиснулся милиционер.

— В чем дело? — хмуро поинтересовался он у меня. Я объяснил суть проблемы.

Милиционер с минуту подумал, а потом нагнулся к щенку.

— Ты кто? — грозно спросил он щенка в мгновенно наступившей тишине.

— Эрдель-терьер. — тоскливо вздохнул щенок. — Честное слово, эрдель-терьер.

Милиционер повернулся к толпе:

— Всем ясно? Тогда расходитесь. Нечего тут митинговать.

Выходя с рынка, мой приятель остановился.

— А все-таки интересно, такой маленький, а уже знает свою породу.

— Акселераты. — поддержал его я. — Сейчас их много таких, способных.

Анафема

Пусть проклято всё будет в мире
Где мы живем и раньше жили
Законы, рамки, постулаты
Вся нищета, тот, кто богатый.
Анафема на ваши главы
Пусть упадет аки булава.
Чтоб пошатнулось мироздание
Чтоб отовсюду шли стенания
Дома сравнялись все с землёю
И чтоб залилось всё водою
Я проклинаю тех, кто верил
И тех, кто смуту в разум сеял
Кто людям нес добро и радость
И тех, кто приносил лишь гадость
Работал кто в последних силах
И кто тянул из них все жилы.
Я проклял тех, кого не знаю
И тех, кто рядом окружает
Пусть будет проклята погода
Причем в любое время года
И к гневу Божьему взывая
Всего я больше проклинаю
Стихотворение вот это,
Себя, бездарного поэта.

Девушка за окном

— Наказание за нанесенный ущерб, обиду… — медленно произнес Рома.

— Месть! — воскликнули мы с Валеркой почти в один голос.

— Девять букв, вторая «о», предпоследняя «и», — буркнул Рома и мы озадаченно замолчали, пытаясь сообразить, что это такое.

Слово вертелось на языке, но вспомнить его никак не удавалось.

— Давай дальше. — неуверенно пробормотал Валерка, но тут Рома оторвал голову от газеты и глянул в окно.

— Аллес, мужики, пора по домам.

Автоматически мы тоже посмотрели на улицу. В свете фонарей был виден знакомый силуэт девушки, стоящей возле одного из фонарных столбов аккурат напротив нашего окна.