А я ведь действительно хотел только постебаться…
Захожу в знакомый скверик и вижу компанию из нескольких человек, сидящих на длинной лавочке. Пару пацанов я знаю, поэтому подхожу к ним и здороваюсь со всеми.
— Афоня дома? — спрашиваю я. Глупый вопрос: конечно же, он дома. Вон тачка его стоит. Но если он дома, что тогда здесь делают пацаны?
— Непонятно, братан, где он. — отвечает белобрысый парень с короткой стрижкой а-ля «Scooter». — Телефон ни домашний, ни мобильный не отвечают, в квартиру звонишь — никакой реакции. Или он спит, или он уснул навечно.
Белобрысый говорит, а сам смотрит в сторону. Голос ровный, без всяких интонаций, да и сам белобрысый уже напоминает не Скутера, а маньяка. Я сажусь на корточки перед лавочкой и набираю номер Кабана.
Вне сети.
Только собираюсь убрать телефон в карман, как белобрысый тянет руку.
— Покажи трубу.
Показывать телефон маньяку, а тем более давать его ему в руки, мне не хочется. И все-таки я даю ему трубку, ревниво следя за его движениями. Меня раздражает, как он открывает флип и начинает клацать кнопками, мне не нравится, что он включает и слушает мелодии, сажая тем самым батарейку…
Поэтому я не сразу понимаю, о чем говорит один из ребят, сидящих на лавочке.
— … за чек ее трахнуть можно, а за парочку можно и на ночь развести.
Я поворачиваюсь и смотрю в ту сторону, куда смотрят пацаны. Бог ты мой…
Возле входа в сквер стоит девушка. Точнее, не девушка, а девочка. Ей лет четырнадцать-пятнадцать и легкое синее платьице, развевающееся на ветру, лишь подчеркивает ее юный возраст. Платье едва прикрывает колени, девочка прижимает его к ногам, обутым в старенькие туфли на небольшой шпильке, а сама поглядывает в нашу сторону. Длинные волосы соломенного цвета на затылке собраны в пучок. Ей бы белый бант на голову и школьную форму — и первый раз в первый класс. О чем же это говорят пацаны?
Я задаю вопрос вслух и мне отвечает маньяк-Скутер, возвращая телефон:
— Она торчит, а денег нет. Вот и зарабатывает натурой. Малолетка!
Он презрительно сплевывает на землю и мне почему-то этот плевок не нравится. Словно в меня плюнули.
— Русик, не хочешь трахнуть ее? — спрашивает один из пацанов у другого.
— У меня капуста только на пакет. Да и связываться с соплячками не хочется…
— Слышь, пацаны, вы не чешете? В натуре за чек ее поиметь можно? — мне все-таки кажется, что меня разыгрывают.
Тот, которого назвали Русиком, поворачивается в сторону девочки и свистит. Когда та смотрит на него, он машет ей рукой.
— Настя, иди сюда!
Девочка подходит и становится возле меня. Смотреть на нее снизу вверх не хочется, я встаю и вижу, что ростом она почти достает моего подбородка.
— Настя, вот паренек хочет тебя раскумарить. — Русик кивает на меня, а я даже не успеваю покраснеть, Настя сразу поворачивается ко мне и, глядя в мои глаза, тихо говорит:
— Только минет.
У меня медленно открывается рот. Только сказать ничего не могу.
— Она в натуре, только минет делает. — поясняет Русик. — Зато как делает! Да, Настя?
Девочка скромно жмет плечами — если слово «скромность» здесь уместно.
— Я возьму тебе чек… — хрипло говорю я и замечаю, как гнусно ухмыляется белобрысый. Ублюдок думает, что я волнуюсь от похоти. — Пойдем, пока поговорим.
Беру ее под руку, а сам боюсь того, что сейчас она презрительно скривится и ответит что-нибудь вроде «Плати и трахай, а мозги мне засирать нечего…»
Но девушка покорно идет, влеченая мной, в сторону от компании и опускает голову вниз, слыша сальные смешки сзади. Смешки направлены не на меня и даже не на нее, а на действия, которые, как предполагается, мы должны совершить. Но я не собираюсь делать ничего такого, мне даже немного страшно от всего этого. Я не представляю, как с этим ребенком можно делать ЭТО.
Сажусь на клумбу там же, где несколько часов назад я разговаривал с Олегом и хлопаю рукой по камню.
— Садись.
Настя подчиняется. Сев, она сразу же пытается натянуть платье до коленок… Шлюхи так себя не ведут.