— Ах вот вы как! — закричал Аморос. — Ну что ж, не обессудьте! — кончик его мизинца был отстрелен, но он не замечал этого.
Автомат Кокса уже строчил, выплевывая медные гильзы. Кокс менял магазин за магазином, поводя стволом словно шлангом для поливки.
Теперь стреляла уже вся рота. Автоматные очереди слышались со всех сторон. Сквозь них прорывались хлопки базук и грохот полевых орудий. Дым — уже не от собственного оружия — начал окутывать вражеский корабль и окружавших его солдат.
В ответ раздалось несколько одиночных выстрелов, потом еще, но таких редких, что Кокс, не веря своим ушам, прокричал сержанту:
— Так нечестно!
— Плевать! — крикнул в ответ Аморос. — Они сами сделали выбор. Одно доброе дело они сделали, укокошив мэра. Терпеть не мог старого брехуна.
Злобное «так-так-так» было ни на что не похоже. Выстрелы следовали один за другим без перерыва, грохот стоял неимоверный. Но если это аборигены стреляли в его солдат, где же тогда клубы порохового дыма?
Ответов на эти вопросы он не знал. Все, что он знал, — это то, что его отряд тает, словно выкошенный гигантской косой. Вот падает солдат, сраженный тремя пулями сразу, и тело его словно не может решить, в какую сторону рухнуть; вот у другого сносит полголовы…
Тем не менее капитан выкрикнул приказ. Полтора десятка солдат двинулось в сторону аборигенов. Их длинные отполированные штыки блеснули на солнце. Ни одному не удалось сделать больше десятка шагов.
Иллингуа смотрел на Тограма глазами, полными ужаса. Капитан знал, что сам он выглядит не лучше. «Что они с нами делают?» — шептал Иллингуа.
Все, что мог Тограм, — это беспомощно покачать головой. Схоронясь за телом убитого солдата, он выстрелил в противника из пистолета. У нас еще есть шанс, подумал он, как эти дьявольские чужаки смогут противостоять нашей первой воздушной атаке?
Флаер спикировал на позиции аборигенов. Из бойниц высунулись стволы мушкетов, дали залп и исчезли — перезаряжаться.
— Получайте, сукины дети! — вскричал Тограм, но рукой махать не стал. Он уже понял, что здесь это опасно.
— Воздух! — крикнул сержант Аморос. Его взвод плюхнулся мордой вниз на землю. Кокс слышал возгласы боли; кого-то ранило.
По летательному аппарату неприятеля было выпущено несколько самонаводящихся зенитных ракет из переносных пусковых установок. Реакция пилота была мгновенной. Он остановил машину в воздухе: ни один из земных самолетов не смог бы проделать подобный маневр. Ракеты безнадежно промахнулись.
Из флаера посыпалось что-то похожее на хлопушки. Земля содрогнулась от взрывов. Чертыхаясь и отряхиваясь, Билли Кокс и думать забыл, честно ли ведется игра.
Но пилот флаера не видел заходящий ему в хвост истребитель F-29. С расстояния меньше мили самолет выпустил две ракеты. Одна — с инфракрасной головкой наведения — ушла в молоко, зато ракета с наведением по радарному лучу попала в цель. Вот это был взрыв! Кокс зарылся лицом в землю, зажав уши руками.
Так вот она какая, война, подумал он. Я ничего не вижу, еле слышу, мы вроде бы побеждаем. Каково сейчас тем, кто проигрывает?
Надежда умерла в сердце Тограма, когда их первый флаер пал жертвой летательного аппарата аборигенов. Остальные продержались ненамного дольше. Да, они могли уворачиваться от вражеских снарядов, но возможность отстреливаться у них была еще меньше, чем у наземных сил роксоланцев. И они были до обидного уязвимы сзади и снизу.
Одно из орудий звездолета смогло выстрелить еще раз и тем самым вызвало ответный огонь движущихся крепостей. Тограм видел очертания круглых башен, когда крепости занимали позиции на улицах, прилегающих к парку.
Когда в корабль попал первый снаряд, капитан подумал было, что это выстрел другой пушки «Неукротимого». Звук взрыва не походил на грохот ядра, попадающего в цель. Осколок горячего металла зарылся в землю рядом с рукой Тограма. Наверное, пушка взорвалась, подумал он. Однако новые и новые взрывы внутри корабля и фонтаны земли от промахнувшихся снарядов яснее ясного свидетельствовали о том, что это еще одно средство из дьявольского арсенала аборигенов.
Тут что-то угодило капитану в шею. Мир завертелся и померк.
— Прекратить огонь!
Первыми получили этот приказ артиллеристы, потом и пехота на переднем крае. Билли Кокс отвернул рукав посмотреть на часы и не поверил своим глазам. Вся перестрелка длилась меньше двадцати минут.
Он огляделся. Лейтенант Шоттон вылезал из-за пышной пальмы. «Посмотрим, что у нас тут», — сказал он. С автоматом наперевес он медленно пошел к звездолету, вернее, к дымящимся останкам оного. Правда, соседние здания выглядели ненамного лучше. Землетрясение нанесло их предшественникам больший ущерб, но и эта картина была достаточно впечатляющей.
Лужайка была усеяна телами пришельцев. Кровь, вытекавшая на траву, была такой же красной, как человеческая. Кокс наклонился и поднял пистолет. Оружие было сделано с большим мастерством, серую деревянную рукоять украшали разнообразные батальные сцены. Но это был однозарядный пистолет, каких на Земле не производили по меньшей мере лет двести. Все это казалось невероятным.
Сержант Аморос поднял странный конусообразный предмет, валявшийся рядом с телом убитого пришельца.
— Что это такое, черт возьми?
Кокс снова ощутил нереальность происходящего.
— Это пороховница, — ответил он.
— Как в кино? Пионеры, индейцы и все такое?
— Вот именно.
— Черт! — с чувством произнес Аморос. Кокс согласно кивнул.
Подтянулись остатки роты. Они подошли ближе к кораблю. Большая часть пришельцев лежала там, где их застала смерть, — двумя шеренгами, так же, как они вели огонь.
За ними лежало еще одно тело — офицера в шляпе с алым плюмажем, отдавшего приказ, что положил начало перестрелке. Неожиданно пришелец застонал, напугав Кокса, и шевельнулся так же, как это делает человек, приходя в сознание.
— Держите его, он жив! — завопил Кокс.
На пришельца навалилось сразу несколько человек; он был слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Солдаты осторожно заглядывали в отверстия, проделанные снарядами в обшивке корабля, и даже заходили внутрь. Правда, делали они это с опаской: звездолет был несравненно больше любого земного космического корабля, и в нем вполне могли находиться уцелевшие пришельцы.
Как это обыкновенно бывает, удовольствие длилось недолго. Прошло всего несколько минут с окончания боя, когда на вертолете прилетела первая команда экспертов, увидела, что бесценный объект находится в руках солдатни, и возмущенно зашумела. Кроме того, эксперты отобрали пленника.
Сержант Аморос, стиснув зубы, смотрел, как они уносят раненого пришельца.
— Уж ты-то должен бы знать, что этим все и кончится, Сэнди, — попытался утешить его Кокс. — Мы делаем всю грязную работу, а когда все приходит в норму, эти шишки снова всем заправляют.
— Конечно. Но разве не здорово было бы, если бы хоть раз все вышло по-другому? — Аморос засмеялся. — Ладно, можешь не говорить. Шансы на это не слишком велики.
Когда Тограм проснулся лежа на спине, он понял: что-то не так. Роксоланцы всегда спят ничком. С минуту Тограм пытался вспомнить, как он сюда попал… выпил вчера слишком много живой воды? Судя по отчаянной головной боли, это было похоже на правду.
И тут по крупицам начала возвращаться память. Эти проклятые аборигены с их могучим оружием! Может быть, его люди все же одолели врага? Он поклялся до конца своей жизни возжигать жертвенные лампады Эдиве, покровительнице сражений, если это так.
Тограм осмотрелся. Все было незнакомо ему — от кровати, на которой он лежал, и до источника света на потолке. Источник светил ярко, как солнце, но не коптил и не мигал. Нет, непохоже чтобы роксоланцы победили.
От страха его прошиб холодный пот. Тограм знал, как его соотечественники обращаются с пленными, но ему приходилось слышать и куда более страшные истории. При мысли о том, какие изощренные пытки могут придумать те, чьим пленником он стал, Тограм затрясся.