Близилась полночь. У сторожа был фонарь; Трнка взял его, чтобы освещать себе путь.
В «фармайке» стояла электрическая пишущая машинка. Он отнес ее в автомобиль, затем стал выносить машинки из других кабинетов. Вспотел, тяжело дышал, но был доволен. В кабинете заведующего мастерской нашел в столе секундомер и логарифмическую линейку. И то и другое положил в карман, только чехол от линейки выбросил возле автомобиля. В «тюдоре» сзади уже не было свободного места — «Идиот этот Сланы!» — поэтому последние машинки он положил рядом с собой на переднее сиденье. Всего десять счетных и пишущих машинок.
Завел мотор и глубоко вздохнул. Удалось. Десять машинок — это верных сто тысяч. Можно не спешить: сторож мертв, а монтер из учебного цеха спит, что ему еще делать. Да и живет ли он еще здесь вообще?
И тут ему в голову пришла мысль. Он вернулся на склад горючего, взял третью канистру, двадцатилитровую, открыл ее и стал поливать бензином все вокруг — стены, пол. В одной из комнат грудой лежали шины, «Жаль, что этот несчастный Сланы не пошел. Боится собственной жены. Могли бы заполнить до отказу и второй автомобиль». Полил И шины, В канистре не осталось ни капли. Бросил ее рядом с шинами и побежал коридором назад, к выходу. Достал из кармана спички, чиркнул. Пламя вспыхнуло сразу, как только бросил горящую спичку в коридор,
Мотор автомобиля за это время заглох. Снова завел его, нажал на педаль газа и двинулся к выезду со двора. Вот только не заметил, что не захлопнул как следует левую дверцу, а поскольку ворота были не открыты настежь, а лишь приоткрыты, автомобиль задел их дверцей. Черт! Металл затрещал. Трнка попытался захлопнуть дверцу на ходу. Не получилось. Приходилось придерживать ее, чтобы не выпали машинки.
На Шпейхаре свернул направо и боковыми улочками выехал на трассу, где ходят трамваи 11-го и 23-го маршрутов. Потом проехал по Воржиславке и на Велварской свернул на узкую нолевую тропинку, спускающуюся вниз. И тут автомобиль потерял управление, Трнка рывком повернул влево, но автомобиль соскользнул с края дороги вправо, в поле и запрыгал по буграм из камней и глины. Пришлось отпустить левую полуоткрытую дверцу и схватиться обеими руками за руль. Дорога оказалась слева. Чтобы попасть на нее, надо было переехать через небольшую канаву. Но, когда он переезжал ее, полуоткрытая дверца врезалась в глину и оторвалась.
Наконец Трнка остановился перед своим домом в тихой улочке У верпанку. Жена спала. Он быстро сложил все десять машинок в туалете, запер его, ключ положил в карман и вернулся к машине. Двигался как во сне. Даже когда снова завел мотор, еще не заметил, что левой дверцы нет. Поехал без нее назад к Летейской площади — хотел посмотреть, что там делается.
У трибуны стадиона, немного не доехав до пожара, Трнка остановился. Здание все было объято высоким пламенем. Гудел огонь, трещало дерево. Человек пятьдесят наблюдали неистовый пожар. Убийца остановился рядом с ними, однако никто не обратил на него внимания.
Трнка постоял немного, потом пешком пошел домой — трамваи еще не ходили. Шесть километров — довольно длинный путь для человека, который только что совершил убийство. Дома он заметил у себя на брюках и на пиджаке следы крови сторожа. Но ничего не стал предпринимать. Разделся и уснул. Сумел проспать до девяти утра.
Проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Испугался, как никогда прежде, вскочил с постели, вытаращив глаза и дрожа всем телом.
— Что с тобой? — прошептала жена. — Пришел Сланы,
— Уже ничего… Испугался. Вот это был огонь, в автосервисе! Я помогал тушить. Должен тебе кое-что сказать. Я тайно вынес из горящей мастерской пишущие и счетные машинки. Просто разбил окно одной из канцелярий, ведь я там ориентируюсь, и вынес их. Смотри, поранил себе палец. От этого и на костюме кровь. Отдай в чистку, А если кто-нибудь будет расспрашивать тебя о канцелярских машинках и о том, где я был ночью, то скажи, что до девяти я был в пивнушке, потом пришел домой, мне сделалось плохо и я пошел спать. Нам же очень нужны деньги. Скажешь так?