— Они нОйдють, — отвечает Пётр Кузьмич. — Они такея.
— А кто кушает вот это, — весело говорит Жора, торжественно поднимая палочками что-то такое, типа замазки, — тот не просто не молодец, тот самое последнее рогатое чувырло. Такое у нас даже на зоне не дают.
— У него же и целый кишок внутре… — продолжает недоумевать Марья Никитична.
— Думаю, что охранникам в Китае платят прилично, — вдумчиво предполагает Иван Сергеевич.
— Ой, как остро! — восклицает Анна, снимает парик и начинает им обмахиваться.
— Может, хоть супчика похлебать, — печально говорю я.
— На рисовой ниве нам всем супчика нОльють… в люминовые плошечки, — улыбается Пётр Кузьмич.
— И зубья у него, наверное, молочные… — медитирует Марья Никитична. — Он же кусИть мОгет.
— А вот и хлеб несут! — радуюсь я.
Тут такая примета: принесли хлеб — конец обеду. Хлеб в Китае считается сладким.
— Кто успел взять кусочек, тот молодец! — быстро говорит Жора и загребает половину всего хлеба.
Мы жадно едим хлеб, запиваем зелёным чаем. Трапеза окончена.
Правда, всегда дают рис. Но есть такая примета: много риса — много мезим-форте. Кишечник в Азии вообще склонен торговаться.
Дают чай. Без ограничений. Но перед четырёхчасовым переездом в автобусе, согласитесь…
День на пятый-шестой я стал тихонько привыкать к сладкой свинине. Человек ведь — он ко всему привыкает. И тут наш добрый экскурсовод, любивший повторять китайскую народную гостеприимную пословицу «Приехал гость из Тайга — радости нет конца», рассказал нам о замечательной китайской традиции. Свадебной.
Традиция, если быть кратким, заключается в следующем. Жених, забирающий невесту из дома её родителей, обязательно должен компенсировать потерю… мясом. Желательно, по весу жены. То есть если в супруге, скажем, пятьдесят килограммов мяса — изволь отдать три пуда говядины. Такой вот виртуальный каннибализм.
Тут я представил себе мою любимую супругу — и перестал есть мясо.
Перестав есть мясо, я стал с нетерпением ждать вегетарианский обед в монастыре Шаолинь. Мне рисовались в воображении горы свежих овощей и фруктов, грибы с орехами. Я даже размечтался насчёт варёной (несладкой) картошки с солёным огурцом.
Наивный, наивный, наивный белолицый варвар!
На вертящемся столе нас ждали горы безвкусных соевых шариков. Посередине красовалась тарелка с какими-то подозрительными поганками. Хлеба в Шаолине нам не дали.
— Кто ест поганки в Шаолине, тот не молодец, — констатировал Жора.
О дальнейшем — пунктиром, из моего подлинного дневника-блокнота, в стиле доктора Борменталя.
13.04.200… Поезд Чженьчжоу-Шанхай. Некое просветление. В качестве сухого пайка нам выдаются варёные яйца. Раздаётся дружный стук яиц. Мысль: интеллектуальный уровень человека проверяется в том, обо что он бьёт варёные яйца.
14.04.200… Кантон (Гуаньчжоу). Кантонская народная пословица: кантонцы едят всё, что летает, кроме самолётов, и всё, что на четырёх ногах, кроме столов и стульев. Стул — отвратителен. У Анны кончились лекарства. Боже, что с нами всеми будет?..
15.04.200… Хотя насчёт столов… Ел бамбук. Вернее, жевал, печально сплёвывая пережёванное в пакетик. Думалось о социальной несправедливости, о жизни и смерти, о тещё, о перенаселённости планеты…
16.04.200… За обедом предлагали собачатину. Комментарий экскурсовода: «Собака мы едим зимой. Собаковый мясо греет организьму». Выходит, собака — не друг, а еда человека. «Рагу из Мухтара». Оригинально.
Моя «организьма» страдает! Хочу варёной картошки! За ужином предлагали змею.
17.04.200… Кантонский рынок. Обязательно напишу рассказ «Чрево Кантона». Котята (для еды!), змеи, хомячки, голуби, сушёные скорпионы, черепахи… Отравился Иван Сергеевич. Что-то съел в городе. Лежит, шепчет что-то про зарплату китайских гастроэнтерологов.
18.04.200… В городе (название забыл) ели черепаховый суп. Молочный. Всю ночь снились кошмары (Тортилла с портретом Мао и т. п.). Бессонница, озноб, сыпь. Отравился Пётр Кузьмич. Лежит, молчит.
19.04.200… Остров Хайнань. Приехал измождённый. Ел каракатицу. Каракатица сначала была живая и плевалась чернилами на мою майку. Майка не отстирывается. Забрызган также парик Анны. Мысль: гамлетовский вопрос — быть или не быть? — по-настоящему остро звучит после обеда в китайском ресторане.
20.04.200… По телевизору в номере сериал про Мао. Ресторан для русских «Лукоморье». Над входом две надписи: «Сталин пробовал и ему понравилось» и «Любимые блюда Великого Кормчего. Меню на русском языке». Ничего не ел. На десерт дали грушу. Разрезал и ел жадно. Оказывается, плохая китайская примета: резать грушу — к разлуке. С кем? Не тела ли с душой?