Тогда Колян, Юрец и Славик еще были очень молоды. Они таскали на горбу огромные, как виолончели, байдарки. Ездили в ночных плацкартах до какого-нибудь Весьегонска или Опочки. Пили самогон, и им казалось, что сивуха пахнет сиренью. Клеили проводниц, которые чудились в вагонной полутьме прекрасными, как Аманда Лир. А утром напоминали Пугачеву без косметики. Потом улыбались розовощеким и голубоглазым весьегонцам и опочкопчушкам, пели под гитару у костра. Играючи, в три-четыре дня отмахивали 200–300 км по какой-нибудь Мсте, Мологе или Великой.
У них было две байдарки. Это были Настоящие Мужские Байдарки. Бывалые и клееные, как пиратские бриги. Одна называлась «Цикатумба», вторая — «Каракатука». Имена произвольные, придуманные тогда, когда канистра была уже пуста. В «Цикатумбе» плыли Колян и Славик, а в «Каракатуке», привязанной к «Цикатумбе», — Юрец и Канистра.
Канистра хранилась в носу байдарки, и Юрец подозрительно часто наклонялся вперед и под вечер подозрительно плохо греб, мурлыча себе под нос что-то очень армянское.
— Табань! — кричал Славик Юрцу. — Табань, сука, левым!
Юрец плыл прямо на камень. Его голова была спрятана в заветном носу лодки, а над байдаркой возвышался исполинский круп в прекрасных трусах цвета ультрамарин, цвета птицы удачи и счастья завтрашнего дня.
— Табань, падла, левым! — визжал Славик, хищно блестя очками.
Со дна лодки звучал неторопливый армянский клекот. А потом слышался глухой удар. Трусы вместе с армянским крупом перекувыркивались в воду, издав динамитный взрыв. И Колян со Славиком долго-долго клеили «Каракатуку», ругая Юрца Настоящими Мужскими Словами. А Юрец, мудрый, как все армяне, молча делал какое-нибудь Настоящее Мужское Дело. Например, долго-долго стирал трусы.
— Скотина! Животное! — нежно орал на Юрца Славик. — Долго ты будешь еще стирать свои за…нные и про…нные памперсы?!
А Юрец долго и мудро молчал, потом поворачивал к Славику свое большое мудрое лицо и давал Настоящий Мужской Ответ, например, такой:
— Большим Трусам — Большая Стирка.
И продолжал долго-долго, до самого вечера стирать свои Настоящие Большие Мужские Трусы.
Юрец вообще настоящий и большой и любит все большое и настоящее.
Юрец никогда не ловит рыбу вообще. Он всегда ловит только Большую Рыбу. Это называется Настоящая Охота За Самой Большой Селедкой. Ни разу еще Юрец ее не поймал, но обязательно поймает.
Юрец ищет только Самый Большой Белый Гриб. Правда, обычно ему попадаются обдрипанные сыроежки, похожие на пожилых учительниц или спившихся хирургов. Но когда-нибудь потом Юрец обязательно найдет Самый Большой В Мире Белый Гриб. Обязательно, потому что все верят в Юрца. И Юрец не подведет Коляна со Славиком.
Вечером в палатке Юрец долго и тщательно убивает всех комаров. Это называется Большое Экологически Чистое Убийство Всех Без Исключения Гюймарасов. «Гюймарас» — значит Большой Комар. Чтоб вы знали. Наверное, это такое специальное армянское слово.
Если Юрец берется ставить палатку, то он ставит ее весь день. Обкапывает рвом, как средневековый замок, обкладывает дерном, натирает палатку мятой против гюймарасов… Но не успевает, и спать приходится в спальниках под открытым небом. Но это неважно.
Ясно, что если Юрец берется разводить костер, то это будет Самый Большой Костер. Понятно, что уха, которую он будет на нем варить, будет Самой Вкусной Ухой Из Самой Большой Селедки, Пойманной Юрцом. И прочее и прочее.
Вот такой он, Большой Мудрый Юрец.
Совсем другое дело — Колян.
Колян тоже не очень маленький, но очень-очень сильный. Сильный и — порывистый. У Коляна есть ружье, и он из него очень любит стрелять.
Если, скажем, Юрец согласен пойти только на Большую Охоту (за лосем, медведем или мамонтом), то Колян согласен стрелять во все, что движется: в хорьков, голубей, мышей, бабочек… Ловить он готов любую рыбу, хоть головастиков. Если нет ни хорьков, ни головастиков, Колян садится на джип и очень быстро ездит между деревьями. Это у него называется «бибикин слалом». Если в бибике кончился бензин, Колян начинает дружески заламывать руки Славику, показывать ему всякие приемчики, броски, подсечки. А потом, когда Славик уже больше не может, отбирает у Юрца его Большие Мужские Трусы, которые тот в очередной раз тщательно стирает, и закидывает на Самую Высокую Березу. Эта шутка у него называется «флаги на башнях».