И только счастливый случай избавил Горького от пагубной привычки. А помог ему это сделать Ленин.
Однажды Ленин приехал к Горькому на Капри. Сначала они пили теплую водку на террасе. Затем съездили в Неаполь и подрались в порту. И всё было хорошо. Но потом, во время обеда, Горький вдруг так захотел по большой нужде, что от внезапности вскрикнул.
— Ты чего, Максимыч, орешь? — спросил Ленин Горького. — Срать, что ли, хочешь?
— Ага, — сказал Горький, дыша ртом.
— Ну, иди, сри, — сказал Ленин, взял руками из тарелки с супом большую баранью кость и стал изо всех сил долбить костью по столу, стараясь выбить из неё мозг. — Только не долго. А то я тоже хочу.
Когда довольный Горький, справив большую нужду, вернулся к столу, Ленин выбросил кость в окно, вытер руку о занавеску и побежал справлять большую нужду. Через минуту Ленин вернулся и сказал Горькому:
— Максимыч…
— А? — отозвался Горький.
— Максимыч, что ж ты это, а?
— Что? — удивился ничего не подозревавший Горький.
— А то! Посрать-то посрал, а воду не спустил.
— Ах ты! — всплеснул руками Горький. — Извини меня, Вович, извини ты меня, извини!
— А-ну иди, спускай воду, вонючка, — сказал Ленин и потащил Горького спускать воду.
Когда Горький спустил воду, он обнял Ленина, поцеловал в лысое темя и со слезами на глазах пробормотал:
— Спасибо тебе, Вович, спасибо тебе, брат! Какой же ты хороший, простой и человечный! Ты один сказал мне правду. А остальные мне лгали, замалчивая о моем неблаговидном поступке, и тем самым усугубляя мою дурную привычку не спускать после себя воду. Но теперь все. Теперь я всегда буду спускать после себя воду. Спасибо тебе, мой самый дорогой, простой, как правда, человек, самый человечный человек! Спасибо тебе!
И действительно, с тех пор Горький больше никогда не забывал спускать после себя воду. Никогда-никогда.
Вот какие прекрасные плоды приносят честность, открытость и простота.
Псевдо-Хармс. Случай в Баден-Бадене
Однажды Маркс, Энгельс и Ленин жили вместе в Баден-Бадене.
Баден-Баден — это уютный западноевропейский город. Там растут каштаны, дубы, фасоль и кинза. Улицы в Баден-Бадене покрыты булыжником, на котором вечно поскальзываются толстые бюргеры. Все люди в Баден-Бадене носят добротную шерстяную одежду, моют ноги на ночь и все время сверяют часы. Словом, чего здесь долго рассусоливать: Баден-Баден он и есть Баден-Баден.
Маркс, Энгельс и Ленин жили вместе в Баден-Бадене в одном отеле. Маркс писал «Капитал», Энгельс размышлял о проблеме семьи, Ленин готовил мировую революцию.
Скучно им было в Баден-Бадене. Маркс уже почти закончил писать «Капитал», Энгельс давно всё обдумал как и что, да и Ленин уже тоже все, как говорится, обмозговал. Тогда решили они для бодрости распить на троих бутылку «Солнцедара».
Сели они в сквере на скамейку и выпили по стакану. Глядь, в бутылке еще грамм четыреста. А больше уже никто не может. Маркса тошнит, Энгельса мутит, а Ленина несет. Что делать?
Смотрят, а из-за угла к ним идет Кант с зонтиком.
— Вот как хорошо, говорит Маркс. — Вон Кант идет, сейчас он нам поможет «Солнцедар» допить.
— А кто это такой Кант? — спрашивает Ленин.
— Фуй, как тебе, Ленин, не совестно, — говорит Энгельс. — Это же Кант. Фуй, фуй! Сельпо ты, Ленин!
— Я Канта не знаю, — насупился Ленин и оконфузился.
— Совсем ты, Ленин необразованный, — сказал Маркс, с трудом сдерживая спазмы желудка.
— Я Гегеля знаю, — пробурчал Ленин, — Гегеля знаю, Канта никакого не знаю. Нету никакого Канта. А Гегель есть. Потому что я его знаю, а Канта я не знаю, поэтому нету никакого Канта, а Гегель есть, потому что Канта…
— Фуй, — перебил его Энгельс, икнув. — Фуй, прямо слушать тебя, Ленин противно. Стыдись, Ленин.
В это время к ним подошел Кант с зонтиком. Кант был уже слегка тепленький.
— Здравствуй, Кант, — сказал Маркс. — Ты чего с зонтиком?
— Здоровченко, — сказал Кант. — Я всегда с зонтиком, потому что без зонтика мне крышу напекает.
— А ты, Кант, шляпу надень, — посоветовал Канту Энгельс.
— Ха-ха-ха! — неестественно рассмеялся Кант, косясь на «Солнцедар», — шляпу! Ха-ха-ха! Ну ты, Энгельс, скажешь! Шляпу! Ха-ха! Ой, умора. Вот сам возьми шляпу, да и надень! Ха! Не могу прямо! Шляпу! Ха-ха-ха!
— Ладно ржать, — сурово сказал Маркс. — ты, Кант, хочешь выпить «Солнцедару»? Только скажи прямо. Хочешь или нет? Если хочешь, то пей. Не хочешь, проходи мимо. Спиноза тебе нальет.
— Хочу, — быстро сказал Кант.