Комсомольцы растили нас заботливо и строго. Перед каждым пионером ставилась задача — готовить из себя борца за мировую коммуну, и для этого каждый обязан укреплять свои силы, развивать боевой дух.
Однажды нам объявили, что комсомольцы калужских железнодорожных мастерских оборудовали для нас детский стадион. Для него выбрали красивое место в Загородном саду, где высокий берег спускался к речке Ячейке и открывались неоглядные заокские дали.
И началась у нас жизнь, похожая на сказку. Едва раздавался в школе последний звонок, как мы связывали веревочкой учебники и, обгоняя друг друга, мчались на стадион. То-то было радости — подтягиваться на турнике, раскачиваться на брусьях, карабкаться в небо по гладкому шесту или взбираться по канату, который ускользал из рук. Забавно, задорно и весело!
Тогда и столкнулся я со своей второй, невыразимо трудной высотой. Дело в том, что ребята, мои товарищи, и даже девочки легко брали с разбегу высоту метр двадцать сантиметров. А мне она не давалась. Я был маленького роста, и как ни разбегался, сколько сил ни вкладывал в прыжок, планка предательски слетала на землю. Надо мной смеялись. Никто не хотел верить, что мне под силу такая высота. Особенно было стыдно оттого, что смеялась вместе со всеми она, девочка с косичками — самая красивая на свете, в которую я был тайно и безнадежно влюблен. Как мне хотелось подрасти хоть на капельку, хоть на один сантиметр. Но не рослось — тяжелое и голодное было время.
До чего же обидно быть последним! Нет, я не мог с этим смириться и затаил в душе мечту — преодолеть непокорную высоту, чего бы мне это ни стоило. Я выбрал уединенное место — просторный сарай, где дедушка Никита делал кадушки. И когда он уходил в церковь молиться, я запирался в сарае и начинал тренироваться. Наверно, ни один чемпион мира не придумал бы для себя таких нагрузок, какие придумывал я: прыгал, скакал, приседал. Я замечал, что дело шло на лад, но не разрешал себе успокоиться. Покорив в прыжке очередную высоту, веревочкой измерял ее и безжалостно прибавлял новые сантиметры. Тренировками доводил себя до изнеможения, зато чувствовал, что становился сильнее.
Наконец наступил счастливый день. С чувством затаенной радости, чуть-чуть задаваясь в душе, я появился на стадионе, спокойно и деловито установил планку на высоте метр двадцать сантиметров, разбежался и на глазах у всех птицей перелетел через планку. Не медля ни минуты, установил новую высоту — метр двадцать пять — и снова мячиком преодолел препятствие. Мне казалось, что я перепрыгивал по крайней мере через Казбек. Но почему-то никто не заметил моей победы. Ладно, успокаивал я себя, если бы на стадионе была она, то наверняка заметила бы и улыбнулась. В это я верил беззаветно — сердце мое верило!
Так было со второй моей жизненной высотой.
Потом были высоты зрелости и профессии, высоты добрых дел, которые мне посчастливилось совершить. Теперь листаю страницы пережитого, вызываю в памяти пройденные дороги и радуюсь, что остались позади взятые высоты.
Идут годы бессменной чередой. Теперь в Калуге, в бывшем Загородном саду на месте нашего пионерского стадиона сооружен современный космодром. Его венчает музей космонавтики с величественным куполом, напоминающим ракету, устремленную к звездам.
Калужане не случайно выбрали для ракетодрома такое красивое место. Циолковский при жизни любил гулять в Загородном саду. И не тогда ли, не в этих ли тихих липовых аллеях, явились ему пророческие слова о полетах за пределы атмосферы, когда калужане сядут в звездолеты и полетят по маршрутам, намеченным великим мечтателем: Москва — Луна, Калуга — Марс…
В теплых ветрах, пахнущих тополиными почками, возвращается весна. Еще лежит снег. В Загородном саду, где нацелен в небо корабль «Восток», подаренный калужанам героями космоса, ребятишки катаются с горы на санках. Им весело, они копошатся в снегу, беззаботно хохочут. Гляжу на их забавы и думаю: каждому времени свои песни и свои высоты. Мы, первые пионеры Калуги, стартовали с этой площадки в жизнь. А им, внукам нашим, покорять новые высоты — парить в звездолетах в просторах Вселенной.
Завидная судьба, счастливая высота!
1981
СЧАСТЛИВАЯ БАХЧА
Случилось и мне однажды быть богатым человеком. Свалилась на меня удача и вскружила голову.
Было это в далеком детстве, в забытой и незабываемой Юзовке. Узкие и горбатые улицы у нас именовались на английский манер — линиями. Наверно, так распорядился хозяин металлургического завода англичанин Джон Юз, живший на Донской стороне в каменном особняке за высоким забором.