«Откуда они прибыли?» — глухо спросил он.
«Кто?..» — вздрогнула Айпи не столько от утренней свежести, сколько от смертельного холода, повеявшего из голоса мужа.
«Пришельцы…» — с досадой выдавил из своей могучей рыбацкой груди Дедели. «Кажется, оттуда!..» неуверенно протянула Айпи руку, пытаясь унять в теле дрожь. «Ну, пойдем тогда туда… — позвал он жену с собой. Когда же забрались на сопку, Дедели схватил жену в охапку, и бросил в морскую пучину. — Будешь первая встречать каждого, кто приплывет оттуда! — крикнул он ей во след в смертельной тоске. — Только не забудь всем показывать свои бусы! Да настигнет кара каждого, кто узреет их!..»
И ушла Айпи навсегда в соленую бездну под тяжестью заморских бус… После этого надолго поселился у береговых жителей страх — вернутся когда-нибудь те незваные гости, и уже не с подарками… Но с веками этот страх затушевался, а сама история людям даже нравилась, летом пришельцы толпами посещали сопку в надежде увидеть мифические бусы легендарной красавицы этих мест Айпи. Но коренные жители курена остерегались злополучной сопки, и на всякий случай держались подальше этого места, боясь мести Айпи, которая могла держать обиду на всех рыбаков берега за то, что ее когда-то погубили зря. Суеверный страх сидел у рыбаков глубоко в душе, и нелегко было его вытравить.
Аннамерет еще раз с опаской посмотрел туда, где, по преданиям, навлекая беду, лежали те стародавние сказочные бусы, и спешно пошел в свое укрытие.
Снова послышался шум мотора. Катер рыбнадзора возвращался, и плыл вдоль южного побережья, плыл медленно. На этот раз Аннамерет хорошо рассмотрел молодого, совсем юного инспектора, который ощупывал глазами каменистую поверхность островка, явно недоумевая, где же мог здесь спрятаться браконьер, когда все просматривается, как на ладони?! Будто об этом спрашивал и красный флажок, который непрестанно трепетал на носу катера, готовый вот-вот сорваться и улететь…
Катер кружил вокруг островка, как назойливая осенняя муха, и не думал уходить. Видно, сомневался этот молодой инспектор, что моторная лодка могла уплыть от него в открытое море. Знал — лодка спряталась где-то поблизости, и кружил.
«Сосунок! — в сердцах выругался Аннамерет и гневно пнул увесистый камень. — Ну, нету меня! — процедил он сквозь зубы. — Говорят тебе: нет — значит, нет! Плыви себе от греха подальше».
Катер неожиданно повернул и стал удаляться, постепенно превращаясь в темный, дрожащий силуэт.
Аннамерет прикидывал: успеет ли он убраться отсюда, пока этот юный инспектор вернется? Авось… Однако тот о чем-то выкрикивал, уплывая восвояси, а Аннамерет не смог расслышать его слова, помешал гул мотора и еще что-то, о чем рыбак пока не думал. Он торопился. И, выйдя из своего укрытия, стал спускаться вниз. Лодка его была надежно упрятана от постороннего глаза в маленькой, удобной для причала бухте.
Странная это была бухта — будто какое-то доисторическое чудовище откусило в немыслимой ярости большой кусок от островка и ухнуло обратно в море, оставив о себе память на все времена: дескать, знайте — и мы тут плавали, и зубы имели…
Аннамерет спустился, взялся за борт лодки-каюк, заткнутой вертикально его недюжинной силой в щель бухты, как тотчас темный силуэт стал увеличиваться, снова превращаясь в катер. Пришлось спешно возвращаться в укрытие: «Ну, сосунок, тебе явно не хочется домой, на ужин. Не хочется! Что ж, пеняй на себя…»
— Жди бури… — сказал он вслух чуть погодя. Сказал случайно, то ли в угрозу молодому инспектору, то ли так просто, не подозревая, что чутье бывалого берегового жителя шепнуло ему о приближении гай-бури. Сказал и осекся… Оглянулся. Посмотрел на небо, которое на закате начинало мутнеть, как взбаламученная рыбиной вода в пруду…
Море было спокойно: умеренно шипело и пенилось, волны привычно разбивались у носа островка-корабля.
Однако в душу закралась тревога: будто какой-то хищник запустил свою когтистую лапу глубоко в сердце и пробовал теперь вытянуть его наружу. То была пытка тихая, незаметная, но настойчивая — и это пугало.
Он все внимательно вглядывался в темнеющую даль горизонта, чувствовал, что начинает разыгрываться что-то страшное, чего он не может увидеть отсюда, но что двинется вот-вот сюда, на него; легкий ветерок пробежал по морской глади… легкий, но он — оттуда! Волны, словно подталкиваемые могучей рукой, заковыляли в сторону другого берега, спешившего тоже навстречу, к островку, где по всей видимости, должно было состояться свидание противоположных горизонтов. С юга быстро возвращался катер. Огибая островок последний раз, человек на катере встал во весь рост и начал кричать в мегафон, но слова тут же гасли в соленых брызгах моря.