Катер опять скрылся из виду. Аннамерет чутким слухом уловил при усиливающемся реве моря, что катер уходит совсем.
И слава богу! — сказал он вслух и снова быстро стал спускаться к бухте, к лодке каюк. Спешил и в какой-то момент чуть не сорвался, но, присосавшись всем телом к гладкому боку скалы, как это умеют разве лишь редкой породы летучие мыши, удержался. Вылетевший из-под ноги обломок полетел вместо него вниз. Поставив мотор, рыбак побежал за спрятанной в камнях канистрой, заправив бак, бросил ее, пустую, на дно лодки, где беспомощно стучали хвостами и хватали ртом воздух большущие осетры. Лов на эту редкую в здешних местах рыбу был давно запрещен законом. Рыбаки курена сразу же после запрета перестали охотиться на осетровых, а со временем о вовсе отвыкли от этого занятия: растеряли свои колоды, разучились делать самодельные крючки-ганграки и довольствовались зарплатой, которую получали, работая на рыбацких траулерах. Если и охотились, то на воблу или на другую мелкую рыбешку, а улов сдавали в коопторг.
Конечно, ели они и икру — и красную, и черную, — и мясо красной рыбы, но лишь тогда, когда удавалось им уговорить корабельное начальство не отпускать обратно в море случайно попавшую в сеть осетровую или утаить от него такую добычу. Прибегали и к услугам Аннамерета.
Вот и в то воскресенье Аннамерет вышел с утра в море, чтобы проверить колоду, протянутую с вечера. Погода стояла хорошая; он плыл рядом с колодой, протянутой параллельно берегу, проверяя ганграки. Он уже предвкушал добрый пуд икры. Но неожиданно на горизонте появился катер…
Теперь, когда все позади, он спокойно может вернуться домой. Аннамерет в глубине души был благодарен этой буре за то, что прогнала молодого настырного инспектора рыбнадзора. Удача, но радоваться нет времени — не до этого, скорее домой, пока не вошла в полную силу буря. Да и Айбебек, наверное, уже тревожится, беспокойно смотрит на море.
Он завел мотор и, огибая островок с восточной стороны, взял направление к материку. Он даже пожалел, что не придется сейчас проверить до конца всю колоду. «Ничего, проверю потом, — подумал он. — Успеется…»
Так он прошел несколько сот метров, потом мотор неожиданно застучал с перебоями и заглох. Проплыв еще немного по инерции, лодка беспомощно закачалась на воде. Аннамерет попробовал завести мотор, но ничего не получилось. «Свеча!» Проверил — в порядке, как только мог быстро разобрал и собрал карбюратор. В холодном поту потянул за веревку. Ни звука. Повернув лодку носом к волнам, он стиснул зубы; ураган набирал силу, распластываясь над морем, как огнедышащий дракон из недоброй сказки. В голову пришла ужасная мысль. Он бросился к канистре, валявшейся на дне лодки, вылил немного из нее на ладонь — и похолодел. По растекающейся маслянистой жидкости катались водяные шарики.
Вспомнил, как недавно играли возле канистр дети. Похоже, они в полупустую канистру налили воду, а он не проверил, привез и спрятал на островке. А та, с бензином, осталась дома… Аннамерет с такой злобой швырнул пустую канистру, что лодка резко накренилась и чуть не перевернулась.
Он постоял немного, беспомощно озираясь вокруг. Медлить нельзя, каждая минута дорога. Стремительно неслась на него на своих черных крыльях гай-буря… И он со всей силой налег на весла в надежде спастись от надвигающегося кошмара.
В полдень рыбаки собрались на песчаном берегу у старой яхты — всего семь-восемь мужчин древнего рыбацкого курена. Мрачно курил. То, что неотвратимо надвигалось на них в последние годы, теперь обретало реальную силу: было велено переселяться в город, там их ждали квартиры. Многие уже уехали, свыклись, стали жить по-новому. Оставшиеся на берегу еще надеялись на что-то. Может, и на этот раз там, в верхах, передумают? Медлили, тянули время.
А все началось с того, что несколько лет назад работали здесь ученые и пришли к выводу: это, сказали они, скромно говоря, озоновые залежи. Ионизация воздуха благодаря горам и морю очень высокая. Даже самые безнадежные больные обретут надежду. Так сказали ученые эскулапы, и было решено создать здесь лечебный санаторий для больных туберкулезом.
Зачастили разные представительные комиссии: изучали местность, спорили, чертили планы. Жители курена возгордились: кто бы мог подумать, оказывается из поколения в поколение живут они в таком благородном местечке!