Мишке припомнился вчерашний налёт на полицайскую усадьбу и он, ощерившись беззубым ртом, зажмурился: «Гульнули славно, чего уж там тарабанить! Тока оружие у ентих гадов всё время разное какое-то…Даже Летёха наш последнее время весь в запарках ходит — не видал, говорит, никогда такого!»
Мишка немного распахнул полушубок и осторожно погладил ледяной ствол короткого автомата. Ребристый рожок нового боевого друга немного упирался в бедро, напоминая о вчерашней стрельбе.
«Эка его веером на очерединах ведёт! Но зато отдачки никакой почти! — Мишка запахнулся и стал тихонько подпрыгивать, сидя на корточках — Летеха как увидел мой трофей — так чуть своей люлькой не подавился! Ишо бы — такая цаца!»
Мишка снова прикрыл глаза и перед его мысленным взором встала пылающая двухэтажная изба, и крики полицаев, разбегающихся кто куда под весёлый перетреск новенького трофейного автомата. Потом припомнилось лицо не по-военному румяной пухлой тётки в сельмаге. И удивление политрука Летёхи при виде изобилия на полках магазина, куда они с весёлым гиканьем ворвались после того, как последний полицай — иуда пропал в темнеющем за селом перелеске.
Размалёванная продавщица, увидав своих, как-то странно охнула и грохнулась на пол. Ну ещё бы — второй год под немцем — а тут такое! Их небольшой отряд из семи человек впервые за много месяцев показал себя врагу. И как показал! Жаль, что мотоциклы пришлось спалить! А то ведь до войны Мишка в своём родном МТСе лихо разъезжал на трескучей мотоциклетке, собранной за несколько выходных с помощью друга Пашки — золотые руки. И сейчас бы мог показать класс, да какой там! Летёха вмиг облил всю технику бензином из примятой канистры — и фьюить! — только и видели мы енти мотоциклетки! Ну да ладно — накатаемся ишо! Опосля войны…. А вот водки вчерась в сельмаге было и впрямь полно! И консервов этих ненашенских! Но, опять же, Летёха всё под себя подмял — выдал по поллитре на брата — остальное сшкерил! Но и поллитра с непривычки да с полуголодной житухи так по кровушке прошлись — только держись! С дедом такого гопака у костра урезали — до сих пор ноги гудуть! Тока вот полушубка жалко…
«Ну, ничо — скоро снова в бой — там одёжой и разживусь!» — с удовольствием подумал Мишка и снова стал зорко всматриваться в темнеющий впереди лес.
Где-то вдалеке что-то мелькнуло синим огоньком. Затем ещё и ещё. Мишка замотал головой и протёр глаза. «Показалось, шо ли…. Что за нечисть такая?» Он на всякий случай аккуратно, чтобы не шуметь, передёрнул затвор.
Впереди точно что-то происходило. Хотя до опушки было не больше километра, густой лес с зарослями дикого кустарника плотно застилал просвет тёмной стеной. Мишка крадучись стал пробираться поближе.
Возле небольшого оврага, за которым заканчивался лес, он, неловко скорчившись, лёг и стал медленно ползти вперёд. Снова замигали какие-то незнакомые огоньки. Теперь к синим добавились ярко красные, и, казалось, что кто-то включил длинную гирлянду на самом краю деревни. И было как-то тихо. Ужасно, до жути тихо.
На поляне возник знакомый тёмный силуэт.
«Дед Иван! Чегой-то он так в открытую шкандыбает? И что енто за люминация на селе?»
— мыслям в мишкиной голове стало тесно, и он не выдержал и тихо присвистнул.
Дед Иван остановился, как-то странно хмыкнул, и сильно выхаркнул в ледяной зимний воздух:
— Кхэй! Не балуй, паря! Выходи, давай!
Совершенно обалдевший Мишка встал на колени и заворожено смотрел, как за головой деда Ивана сияет множество огней.
— Всё, Мишаня! Не боись! — дед махнул назад рукой — Закончилася война-то, проклятая!
И, присев на широкий круглый пенёк, старик внезапно горько зарыдал, словно на поминках. Мишка же встал во весь рост, подбежал к нему, и стал трясти деда что было сил:
— Как закончилась?! Ты чего, старый леший, ополоумел напрочь? Когда енто, бля, она кончилась? Вчера была — а сёдни вдруг кончилась? Отвечай, старый хрен!
Дед размашисто утёр нос, поднял на Мишку круглые глаза и кивнул в сторону села:
— В прошлом годе шестьдесят годков будет, как фашистов извели…Начисто… А то не полицаи, бля — то мильтоны! Наши мильтоны, Мишик, наши!! Так что сдаваться пошли, паря…
Мишка тихо ойкнул и присел рядом с дедом. К своему удивлению слова старого партизана Мишка воспринял совершенно спокойно. Как будто давно ждал чего-нибудь подобного. И уже безо всякого страха он посмотрел на вспыхивающие за опушкой зимнего леса разноцветные огни и тихо засмеялся…