— Я много об этом размышлял. Если верить классической психологии, иммунитета быть не может. Я не обладаю повышенной устойчивостью к гипнотическим медикаментам, они действуют на меня совершенно обычным образом. Но сенсорный механизм просто не отвечает. У меня была бредовая идея, что я — мутант, возникший как ответ природы на аналоговую обработку, которая есть фактор, мешающий выживанию вида. Но на самом деле я ничего не знаю. Мне так и не удалось найти никого подобного мне.
— Хм-м, — сказал Вольферт, попыхивая трубкой. — Мне кажется, следующим логичным шагом для вас было бы жениться и завести детей. Может, они тоже окажутся иммунными?
Фолк горько глянул на него.
— Вольферт, я не хочу вас обидеть, но… Вы можете себе представить уютное семейное гнездышко в мире маньяков?
Бледные щеки Вольферта медленно залила краска. Он вынул трубку изо рта, долго разглядывал ее и наконец произнес:
— Да, я понял. Я знаю, о чем вы.
— Может быть, и не знаете, — сказал Фолк, думая при этом: "Я его обидел. Но что я мог сделать?" — Вы на Марсе уже десять лет, правда?
Вольферт кивнул.
— Дела в мире идут все хуже и хуже, — сказал Фолк. — Я взял на себя труд проглядеть кое-какую статистику. Данные найти нетрудно. Чертовы идиоты ими гордятся! Количество пациентов, содержащихся в психиатрических лечебницах, медленно понижалось начиная с 1980 года, когда была принята всемирная программа аналоговой обработки. Применение аналогов с той же скоростью росло. Эти две кривые симметричны. Одна компенсирует другую.
Все меньше и меньше людей отправляется в сумасшедший дом — не потому, что произошел прогресс в методах лечения, а потому, что вновь усовершенствована аналоговая обработка. Человек, который пятьдесят лет назад был бы помешанным, сегодня управляется галлюцинацией, которая заставляет его поступать так, будто он нормален. Для окружающих он нормален. Внутри же — окончательно и бесповоротно безумен. Но это не самое страшное. Человек, который пятьдесят лет назад был бы лишь слегка психически неуравновешенным, попал бы в психолечебницу и был вылечен — это человек сегодня столь же безумен, как и первый! Это больше не имеет значения. Все люди до единого могут быть законченными маньяками, но заведенный на планете порядок не нарушится.
Вольферт принужденно улыбнулся.
— Ну так что с того? По крайней мере, на планете теперь мир.
— Конечно, — отозвался Фолк. — Никаких войн — исчезла самая возможность войны. Ни убийств, ни краж, вообще никаких преступлений.
Потому что у каждого есть полисмен под черепом. Но действие влечет за собой противодействие, Вольферт — в психиатрии так же, как и в физике.
Тюрьма — это место, откуда человек стремится сбежать, пусть даже у него уйдет на это вся жизнь. Надавите на один поршень, другой поднимется. Я считаю, что пройдет еще десять-двадцать лет, и кривая помешательства вновь возрастет. Потому что единственный путь бегства от тирании хранителей лежит в сторону дальнейшего безумия. И, в конце концов, будет достигнут порог, за которым никакие аналоги не помогут. И что они станут делать тогда?
Вольферт задумчиво выбил трубку и поднялся с кресла, машинально посасывая мундштук.
— Мне кажется, — сказал он, — под словом "они" вы подразумеваете психиатров, которые фактически правят Землей. Судя по всему, вы уже решили, что будете делать лично вы?
Фолк улыбнулся.
— Да. С вашей помощью отправлюсь на звезды.
Вольферт на мгновение застыл.
— Значит, вы знаете, — медленно сказал он. — Что ж… Пойдемте в соседнюю комнату. Я вам покажу.
Фолк знал, что Дверь существует. Но он понятия не имел, как она выглядит.
Это был параллелепипед из материала, который выглядел, как гладкое коричневое стекло. Десять футов в высоту, шесть в длину и шесть в ширину.
Внутри, ближе к дальней стенке, на уровне груди располагался рычаг странной формы. Больше всего он был похож на старомодную трость с набалдашником, которая две трети длины шла параллельно задней стенке, а дальше изгибалась под прямым углом. Набалдашник был обращен к передней стенки Двери.
И больше ничего.
Купол Вольферта был построен вокруг Двери и из-за нее. Дверь была единственной причиной дорогостоящего пребывания Вольферта на Марсе.
— Так вот она какая, — произнес Фолк и шагнул к Двери.
— Стойте на месте! — резко сказал Вольферт. — Перед входом — сигнализация.