– Иди ко мне, маленькая, – протянул ей руку Алексей. – Пойдём вместе.
Девочка доверчиво взялась за неё.
Вскоре они подошли к небольшому, но пятистенному деревенскому дому, перед которым в палисаде ещё буйно цвели два больших куста «Золотого Шара», и хозяйка провела гостя на веранду, где было светло и уютно, чисто и опрятно. Он оставил там свою сумку, сходил в магазин, купив продуктов к ужину. Ужин затянулся до полуночи, а утром восхитительная в своей наготе Наталья, устало потягиваясь рядом с ним, говорила:
– Господи! Не помню, ходила ли я когда-нибудь на работу такая не выспавшаяся и такая счастливая.
Они договорились встретиться в субботу в городе, а Алексей, попрощавшись с хозяйкой, отправился на работу, с намерением к вечеру закончить все дела и вернуться на основную базу.
К шести часам вечера он уже был на вокзале, покупал билет на проходящий пассажирский поезд, поскольку это был самый ближайший рейс, и вскоре размещался в его плацкартном вагоне, довольный, что не пришлось долго ждать. Вместе с ним вошли в вагон ещё трое рабочих управления, направлявшихся в город по своим делам, а вскоре в соседнем купе послышались весёлые возгласы, смех, и заинтересовавшийся Алексей прошёл в то купе, где, к своему удивлению, увидел Панфурика.
– Витя! Ты как здесь оказался? – спросил изумлённо, зная, что тот три недели назад поехал к жене, на север.
– Он через Пермь ехал! – потешались рабочие, хорошо его знавшие.
– Что ж ты через Владивосток не поехал?!
– Тебя же ждут с насосом уже давно.
Больше недели назад из конторы управления сообщили, что Виктор везёт с собой тракторный топливный насос, что ждали с нетерпением.
– А где насос?
– Да вон он, – показал Виктор на мешковину под полкой. – Связался я с ним, – досадливо говорил он, – все руки мне оттянул.
– Ты – что? – до самой Перми его с собой таскал? – смеялись друзья.
– Нет, в Кирове в камеру хранения сдал.
– Так ты в Котласе пересел на Кировский поезд? Теперь ясно, почему ты здесь, – подытожил Алексей, поняв, что ближайший путь к месту назначения для Виктора по возвращению из Перми был по другой железной дороге, с пересадкой в Данилове.
– Что ты там делал, в Перми? – допытывались друзья. – По родине соскучился?
– Это моё дело, – уклончиво отвечал парень.
Понимая, что у него могут быть неприятности от начальника управления, Алексей позвал его в другое купе.
– Ну-ка, рассказывай!
– А что рассказывать?.. Приехал я домой на север, жена наехала, что деньги не высылаю. Пришлось развестись, чтоб элементы они получали вовремя и постоянно. Пришёл я в контору, тут мне насос дали. Довезли до вокзала, посадили в вагон, а уже перед самым отходом поезда привезли телеграмму, которая несколько дней лежала где-то в конторе. В телеграмме – мать умерла. Вот так и уехал, а по дороге решил, что, хоть, на могилу матери заеду.
– Да-а-а… Сочувствую тебе, – Алексей помолчал. – Что будешь говорить начальнику? Я слышал, как неделю назад он ругался. Насос пришлось новый из Москвы привезти.
– Не знаю я. Он меня, точно, съест.
– Ладно, не расстраивайся, я тебя поддержу.
Виктор ушёл к себе в купе, откуда снова послышался весёлый оживлённый разговор, а Алексей подумал о начальнике управления, с кем у него были сложные отношения. Иван Семёнович, так его звали, был крупным мужчиной с бычьей шеей и большим животом, жёстким характером и почти хамской бесцеремонностью; но, вместе с тем, это был отличный организатор, человек, знающий дело, и, если было надо, прислушивавшийся к мнению подчинённых. И первым, кто встретил их на территории базы, был именно он.
– Подожди! – сказал он Алексею, намеревающемуся доложить о делах, а затем обратился к Виктору. – Иди сюда, Плотников! Ты где был, подлец?! Мы тебя десять дней ждём!
Алексей приблизился к нему и, наклонившись к уху, тихо сказал:
– У него мать умерла.
– Ты, хоть бы, телеграмму дал, – уже мягче продолжал начальник. – Так, ладно, дело сделано. Сдай насос на склад и устраивайся. Завтра – на работу!
Прошла неделя. Алексей встретился в пятницу вечером с Натальей, а в воскресение днём она ушла к родным, и хотя они не договаривались, что он проводит её на электричку, парень всё-таки поехал на вокзал. Оставив машину, направляясь на перрон, он вышел из-за здания вокзала и понял, что подошла электричка из Вологды, та самая, на какой должна была уехать девушка, а вслед за тем услышал её громкий голос, поразивший его. Она почти кричала, окликая какого-то Артёма, не обращавшего на неё внимания, голос её был грубый, хриплый, как у ругавшихся торговок на базаре, как крик павлина в Сочинском дендрарии. Артём, с его явным безразличием к Наталье, её отвратный крик уничтожили Алексея, безмолвно стоящего на перроне; она же, направляясь к вагону, неожиданно для себя увидела его и остановилась, растерянная; Алексей пристально поглядел на неё, отвернулся и направился к машине. Больше они не встречались.