Уже во время выставки, когда не осведомленный об этих рассуждениях и официально не существующий Клеменс Логойский возвращался на закате с поля, ораторствовавшее на лавочке у дворницкой женское общество обратилось к нему с возмущением, хотя и не без сочувствия.
— Пан Клеменс! — крикнула Стысёва, раздраженно-выжидательно глядя на Логойского. — Что ж вы о себе не подумаете? По квартирам скоро пойдут. А вы что станете делать? Ничего себе времечко, — добавила она — мирному человеку только и знай на пятки наступают, жить ему не дают.
К этим нотациям горячо присоединилась жена почтальона Ромця Захваткова, весьма красивая, весьма беременная и весьма щербатая женщина. У нее был участок недалеко от Логойского, и это сблизило их больше, чем долголетнее соседство в старой лачуге.
— Надо вам как-то извернуться, — настаивала она, — чтобы документы все были и удостоверение с места работы. Ребенок вы, что ли? Надо бы знать, что теперь так не полагается!
Логойский, видимо, думая о чем-то приятном, улыбнулся своей мальчишеской, тревожно-озорной улыбкой и выкрикнул:
— А у вас, пани Ромця, какие были документы, когда надо было подавать на прописку? У вас была только фотокарточка. Я ведь был тогда, видел.
— Это правда, — засмеялась Ромця. — У меня все документы в оккупации пропали.
— И зубы у вас пропали. Как это можно, чтобы такая молодая женщина и такая красивая без зубов ходила? — подтрунивал Логойский.
— А к вашему сведению, зубы я в лагере потеряла.
— Из-ви-ните! У меня нет зубов... так и полагается! У меня нет страхкассы. А у вас эта ваша любимая страхкасса есть, чего же вы не вставите?
— Что верно, то верно, — признала Стысёва, но у Леопольдины Кендзёрек было другое мнение:
— В страхкассе? Они там вставят, увидите, — проворчала она.
— А уж это, извините, неправда, — обрушился на нее Логойский. — Совсем неплохие протезы. Мой знакомый...
— Матерь божья, — перебила Ромця, — там месяцев восемь, а то и больше надо ждать этих протезов. Моих нервов на это не хватит, нет у меня терпения, чтобы столько ждать.
— Ну уж извините! Я вас не понимаю! — закипятился Логойский. — Девять лет щербатой ходить у вас хватило терпения, а восемь месяцев подождать — терпения нет? Не понимаю!
— Девять лет я могла выдержать, потому что и не думала про эти зубы. А уж если начать, то захочется, чтобы они поскорее были. Уж и нервничает человек, и ждать не может.
— Вот-вот! И всегда так! Всегда! — Логойский энергично потряс головой и направился к двери своей квартиры. Но не успел он дойти, как произошло всеобщее замешательство. В воротах появился милиционер, который спрашивал, где живет Клеменс Логойский.
— Вот вам, пожалуйста. Милиция к нему пришла, — объявила Леопольдина уже в квартире Осецких. — Глупый старикашка, и не побеспокоился, чтобы все было как у людей. Чтобы его никто не дергал!
Милиционер постучал к Логойскому секундой позже, чем тот вошел. Стысь вышел из привратницкой, и оба, вместе с женой, потрясенные, смотрели на происходящее. Обычно, приходя к жильцам, милиция обращалась сначала к ним. Видно, какой-то новый, не знает порядков, что ли?
Логойский, увидев фигуру в мундире, не столько перепугался, сколько рассердился. При мысли, что сейчас, во время выставки, его будут куда-то вызывать, мешать ему, отнимать время на разные глупости, он почувствовал желание поскандалить.
— Ну что там еще? — буркнул он в ответ на приветствие. Офицерик милиции, маленький, худой, чернявый, осмотрелся вокруг и сказал:
— Я к вам с просьбой. Насчет участков. Я тоже огородник. Из другого района. Но здесь, на вашем поле, участок одного из наших, — он назвал фамилию. — Вы его как будто знаете.
— Ка-ак же, ка-ак же. Хороший огородник, — Логойский немного повеселел и пододвинул стул. — Садитесь, пожалуйста.
— Так вот, видите. У нас порядочно огородников, и в нашем комиссариате и в других. Про вас говорят, что на этом поле вы вводите разные полезные усовершенствования.
— Преувеличено. Весьма преувеличено. Я не один это делаю. Целый коллектив трудится... — Логойский решительно затряс головой.
— А вот говорят же. И потом вас рекомендовали в правлении. Одним словом, мы хотели бы попросить вас побеседовать с нашими огородниками об этих земляных горшочках. Огородники их редко применяют или совсем не применяют. Понимаете, сейчас обращают внимание, придают значение, даже большое значение, индивидуальному огородничеству...
Милиционер вышел от Логойского с зернышками особых сортов тыквы, арбуза, дыни и подсолнечника.