Чаща парка еще не горела красками, но белый тополь уже светлел в предрассветных сумерках.
— Я вот часто думаю, — тихонько начала Малгожата, — куда это доходы с помещичьих имений девались? Ведь помещики, говорят, такие доходы получали с этих имений. Да, наверно, получали, вон ведь как красиво у них было, в какой роскоши жили. А теперь, говорят, правительству приходится еще докладывать. И людям там не очень хорошо живется...
— Не привыкли еще управлять ими, как своими, — сказал Михал и, помолчав, прибавил: — Работать, как на себя.
— Да ведь и раньше батраки не работали здесь, как на себя; и панов не любили, редко какого, а в имениях было лучше. Хотелось бы, чтобы все шло теперь хорошо, сердце болит у меня, когда дела плохи.
— А у тебя, дорогая, сразу все хорошо пошло, когда ты замуж вышла? Когда начинала новую жизнь? Тоже ведь и мучились и на судьбу жаловались, а ведь вот добились лучшей жизни! И сейчас, смотри, какую свадьбу справили!
— Михал, ты уже не тот, что раньше был, — говорит Малгожата не то с любопытством, не то с сожалением. — Пока не уехал во Вроцлав, говорил то же, что и другие, и не любил всего этого нового. Но я знаю, — говорит она мягко, — у тебя всегда был такой характер, ты во всем искал хорошего.
Они услышали скрип и шорох опавшей листвы. Со двора, мимо которого они проходили, вышла женщина с ведрами на скрипучем коромысле.
— Добрый день, — вежливо сказала она, не дивясь столь ранним прохожим.
— Добрый день, — ответили они, а Малгожата остановилась и оглянулась на женщину, которая прошла мимо них. — Андзя, — спросила она, — как у вас свиньи, перестали болеть?
— Как будто перестали, — ответила та. — Ветеринар приезжал, какие-то заграничные лекарства им впрыскивали.
— Я с ее мамой, — пояснила, помолчав, Малгожата, — в старое время работала в помещичьем саду. Жена Собчака, помнишь?
— Помню. Слушай, а вы этих, из кооператива, не приглашали на свадьбу? Никого?
— Никого, — коротко и отрывисто отвечает Малгожата.
— А Стемпень, ну, этот, из рыбоводческого хозяйства, так и не пришел?
— Не пришел. Я сразу сказала, что не придет. И кооперативные все равно не пришли бы. Такие уж они...
— Иной мир, — подсказывает Михал Богусский.
— Иной мир, — неуверенно соглашается Малгожата.
— А был ли когда мир одинаков? Всякий день он был иной, — говорит Михал. — Не все иное обязательно плохо.
— Я не о том, — жалуется Малгожата. — А вот времена какие-то недобрые. Все стали такие нервные, боязливые. И если бы это злые люди так боялись, так нет, злые люди ничего не боятся. Ведь сейчас так убивают, мучают, обманывают, крадут, как еще, пожалуй, никогда не бывало. Об этом даже в газетах приходится читать. А хорошие люди ходят такие несчастные или боятся. Люди людей сейчас боятся, а ведь должно было быть по-другому... И этих кооперативов тоже боятся, точно это зараза какая. И почему оно так, хоть бы мне кто-нибудь растолковал?
Михал Богусский вздохнул и сказал, подумав:
— Кооперативы... Жизнь, по-моему, это как бы дорога. Сколько ты прошел, это уж твое, этого уже не потеряешь. За это тебе бояться нечего. А вот то, что еще осталось пройти, это ты можешь потерять, за это ты должен бояться. Вдруг заблудишься, не дойдешь, прозеваешь. А куда ты по этой дороге жизни идешь? В будущее идешь. Вот и надо хорошенько следить за этой дорогой, чтобы не прозевать, не потерять будущего. Пойдем скорее, дорогая, мне нельзя опаздывать.
— Уже близко. А погода опять будет хорошая, — улыбнулась Малгожата.
Ночь уходила из мира. На бледном, чистом небе прямо над хатой Яснотов горела утренняя звезда.
Послесловие
Мария Домбровская, выдающаяся представительница славной плеяды польских писателей старшего поколения, снискала себе большую популярность и авторитет на родине и за ее пределами. Ее романы, повести и рассказы, литературные эссе, путевые очерки и публицистические статьи неизменно привлекают внимание широких читательских кругов и литературной критики и занимают важное место в литературе Народной Польши. Домбровская не только писательница — она ведет большую общественную деятельность, активно участвует в движении сторонников мира, в течение многих лет была депутатом сейма. В ее литературной работе значительное место занимают переводы, в том числе и переводы русских писателей.