— Подождем, посмотрим, как дело обернется, — сказал он. — Почему ты хочешь их убить?
— Из‑за отца.
Странно, но тяжелые слова дались ей легко.
Наверное, потому что она давно готовилась к этому разговору — не зная еще, с кем же именно придется разговаривать. Оказалось, с роботом. Цубаки вытащила из‑за пояса кинжал, пальцем проверила лезвие и продолжила:
— Мой отец, Рю–о Киемори, был самураем, механизировавшим свое тело. Он правил этим городом спокойно и мудро… наверное. Я тогда была совсем маленькая — вообще ничего не помню. Отца убили якудза из клана Кумадори, толпой окружив его в додзе, когда он тренировался, — Цубаки сунула кинжал обратно. — Нас с мамой вывез отсюда мастер Шиппей, отцовский друг. Мама потом умерла.
— От ран? — удивился Санширо.
— Нет, простудилась, — поморщилась Цубаки. — Мастер Шиппей воспитывал меня, как свою дочь. Он рассказал мне, как погиб отец, и я решила отомстить. Поэтому я здесь. Мастер не хотел, чтобы я возвращалась в Фукуран, он отговаривал меня, и пришлось уйти без его ведома. Я знаю, кто именно убил отца — это Ван Тао, бывший китайский солдат. Сейчас он главарь у этих Кумадори. Я убью его, и моя месть свершится.
Цубаки замолчала.
Санширо встал и неуклюже похлопал ее по худенькому плечу.
— Понятно. Понимаю. Надо ухлопать чертову уйму этих бандитов, и все образуется.
— Ага, — грустно улыбнулась она.
— Вот только я не боевой робот. Я не смогу противостоять большой толпе. Один, два — вот мой предел, — Санширо тронул мечи–одачи за своей спиной. — До войны я вообще был лицедеем.
— Кем–кем?
— Никогда не видела? — удивился он.
— Нет.
Санширо издал скрип и неожиданно принял стойку рассвирепевшего тигра — Цубаки не так давно использовала такую против якудза. Санширо взмахнул ладонью. Его глаза–фары сверкнули, а в голове появились ужасно знакомые нотки:
— Я — практикующий мастер боевых искусств. Я требую отпустить эту девушку! — пропищал он.
Цубаки жутко смутилась.
Она и вправду выглядела так глупо?
Санширо бросил на нее взгляд разъяренного дракона, сказал: «Кья!» — и внезапно ударил открытой ладонью в дверь. Раздался хруст, несчастная дверь разлетелась на части, и Санширо втащил внутрь свою добычу — истошно верещавшую Аяме. Похоже, гиноид подслушивала их под дверью. Ее маленькая голова целиком уместилась в громадной железной пятерне.
Цубаки вскочила на ноги.
— Дурак, отпусти ее!
— Я автоматически, — спохватился Санширо.
Он бережно опустил миниатюрную Аяме на пол.
— Простите.
— Нет, это вы простите, — Аяме дрожала.
— Вы нас боитесь? — удивилась Цубаки. — Не бойтесь, Санширо не причинит вам вреда. А якудзу мы перебьем. Скажите, когда они приедут, ладно? Мы с Санширо спустимся и разберемся с ними. Верно?
— Как получится, — мрачно ответил он. — Аяме–сан, прошу, принесите приемник. Я хоть пару песен послушаю.
Аяме поспешно поклонилась и убежала.
Вскоре она вернулась с приемником, до этого стоявшим на барной стойке. Санширо взял приемник аккуратно, как драгоценность, и сел с ним в обнимку у окна. Музыку робот поставил мрачную, плавную, и начал отстукивать ритм. Крестик у него на шее позвякивал. Аяме с восхищением уставилась на музицировавшего робота, затем она вспомнила про свои дела и убежала вниз.
По комнате разливалась древняя тоска.
— Почему ты носишь крестик? — внезапно спросила Цубаки.
— Это долгая история, — отвлекся Санширо.
— Расскажи. Я твоя хозяйка, и я хочу знать всё о тебе.
— Пароль, — Санширо угрюмо наклонился вперед.
— Что?
— Скажи пароль, и я расскажу всё, что тебя интересует.
— Но я не знаю… — расстроилась Цубаки.
— Тогда доступ закрыт.
Цубаки надулась.
— Как хочешь.
Якудза приехали ближе к вечеру. Сначала послышался ужасный шум внизу, а затем в комнату влетела испуганная Аяме:
— Господин! Госпожа! Они здесь! У них огнеметы!
— Огнеметов я не боюсь, — сказала Цубаки.
— Зато их боится Аяме–сан, — сказал Санширо. — Пойдем. Не стоит доводить дело до драки.
Поскрипывая конечностями, он подошел к замершей Аяме и потрепал ее по красивой голове. Гиноид смотрела на него с мольбой. Цубаки не знала, что и сказать.
Втроем они спустились вниз. Несколько якудз стояли в зале, и гораздо больше их было на улице. Через окно можно было разглядеть старый армейский танк, припаркованный у входа. За столиком сидел невообразимо толстый якудза с неухоженным ежиком волос. Завидев Санширо, он громко произнес:
— Э, урод! Ты, что ли, наших ребят покалечил?
— Робот да не смеет навредить человеку, — угрюмо ответил Санширо.
— А как так вышло, уродец, что ты да посмел?