Я - испытатель.
Часто задаю себе вопрос: "Почему при слове "испытатель" в мозгу как неотъемлемое целое всплывает "летчик"?" Прямо какой-то штамп летчик-испытатель, испытатель-летчик, как будто других испытателей на свете не бывает. Привычное сочетание. Про испытателей ракетчиков знают гораздо меньше. Почему так? Вы скажете, как же, у летчиков-испытателей постоянный риск, это люди тяжелой и мужественной профессии, а ракетчик, ну что там такого, нажал кнопку, и полетела птичка, ничего сложного и героического. Попробуем немного разобраться, если Вам интересно.
Начнем сначала. Кто они такие эти испытатели ракетчики, какого роду-племени и откуда вообще взялись? Тут я Вас слегка удивлю, ни одно учебное заведение, будь оно военное или гражданское, испытателей ракетчиков не готовит. Так откуда они берутся? А отовсюду. Кто только не служит в испытательных отделах наших полигонов: артиллеристы, танкисты, химики, даже моряки. Каждой твари по паре, как на ковчеге. Молодой, только с дерева, лейтенант, получив первое в своей жизни назначение, робко переступает порог кабинета начальника испытательного отдела.
- Товарищ полковник, лейтенант Пупкин прибыл для дальнейшего прохождения службы! - громко чеканится много раз отрепетированная и обкатанная в уме фраза.
Полковник, как раз в этот момент задумавшийся над трудным сканвордом, от неожиданности испуганно вздрагивает.
- Тише, тише... Присаживайся. Откуда к нам?
- Саратовское училище химзащиты! - не сбавляя голоса, бодро рявкает лейтенант.
Страдальческая гримаса на лице полковника.
- Ты, сынок, ракеты когда-нибудь видел?
- Так точно!
Начальник отдела не ожидавший такого, удивленно поднимает глаза.
- По телевизору! - безжалостно продолжает лейтенант.
- Ладно, - безнадежно машет рукой полковник. - И то хорошо. Научим.
И научат, и будет химик через полгода проводить самостоятельные боевые пуски, а куда денешься? "Нет у меня для вас другого народа", - сказал Господь. Так что придется работать с теми, кто есть.
***
А насчет риска и мужества, этого тоже хватает за глаза. Хотя, между нами, лучше бы без первого, тогда и второе бы не понадобилось. Но так, к сожалению, не бывает. Подвиг одного, всегда халатность другого. Привозят новую ракету на предварительные испытания.
- Ну что, мужики, полетит? - спрашивает начальник отдела у конструкторов-промышленников.
- А как же! - весело улыбаются те.
- А куда?
- Вообще должна вот сюда. - Бумажку, густо испещренную цифрами под нос. - А там, кто ее знает...
Но это еще по божески, нормально, а когда испытания на пожаровзрывобезопасность все еще веселее. Сбросили ракетку со специальной вышки на бетон. Вроде не взорвалась - это хорошо, испытания выдержала. Теперь ее подальше в степь оттащить и подорвать. Как? Тросом обвяжем и тягачом оттянем на пару километров. А ничего, что там бугры, неровности, не сдетонирует? Да, вроде не должна, а там, кто ее знает... А боевая часть на ракете весом семьдесят килограмм - тридцать пять кило смеси ТГ-24 (тротил-гексоген), тридцать пять - готовые убойные элементы, которые самолет в решето превращают. Как тебе, читатель, не слабо за рулем тягача посидеть? Правильно, ну его на хрен, зачем оно тебе надо. А испытателю надо. Работа у него такая, нервишки щекочет почище любого экстремального спорта. Заодно узнаешь, из какого места в организме адреналин выделяется.
На входе в здание испытательного Управления висит красочный плакат, яркие аршинные буквы гласят: "Я - испытатель, риск и поиск мой удел! Моя профессия - испытывать ракеты!" Замполиты постарались. Напыщенный бред, конечно, как обычно в нашей Краснознаменной. Но проходишь мимо изо дня в день, и въедается в голову.
У офицеров свой лозунг, не такой амбициозный, но не менее звучный:
Дымилась, падая, ракета,
И в ужасе бежал расчет.
Кто хоть однажды видел это
К ракете вряд ли подойдет.
Но это так, "шутка юмора". Видели все и не однажды, все равно подходят, работают, случается калечатся, гибнут, подходят и работают другие. "Я - испытатель".
***
Главный конструктор, седой представительный мужик лет семидесяти в строгом костюме сидит в удобном кресле в кабинете начальника полигона.
- Даю девяносто девять процентов гарантии, наша новая ракета абсолютна безопасна в эксплуатации. Можете смело работать.
- Девяносто девять? - генерал слегка удивлен.
- Сто процентов дает только Господь Бог! - улыбается конструктор.
Конечно, конструктор не Бог. Вот только этот проклятый один процент, не вошедший в гарантию, тоже выпадает и гораздо чаще, чем хотелось бы! Поэтому испытания со стрельбой зовутся здесь "боевая работа".
***
- Давай, брат! Удачи! Чтоб нормально полетела!
- Полетит, куда денется! Если что подтолкнем!
- Не проспите мишень, стрелки. И осторожней с "птичкой" все же опытный образец.
- Не бойся, старый! Все будет тип-топ. Если попадем с тебя сто грамм и пончик.
- Легко, брат, главное не промажь!
- Обижаешь, начальник, я - испытатель!
Весело подмигнув на прощание, неделю назад получивший капитана Мишка Ткачук захлопывает люк боевой машины. Можно возвращаться на командный пункт с докладом.
- Товарищ полковник, расчет на месте, к пуску готов.
Руководитель работы кивает в ответ и склоняется к микрофону громкой связи.
- Внимание по площадке. Готовность к боевой работе пятнадцать минут!
Ровно через пятнадцать с половиной минут на вышедшей из транспортно-пускового контейнера ракете не запустится двигатель и многотонная масса тяжело рухнет на легкобронированную боевую машину. От удара загорится заряд двигательной установки и детонирует боевая часть. Из расчета пуска не выживет никто.
Потом будут долгие разборки и поиски виновных, кого-то снимут с должности, кого-то уволят, но это не вернет Мишку и еще трех офицеров, от этого не станет легче их женам и детям.
***
Ночь. Покрытая мелким колючим снегом морозная степь. Идет боевая работа. Три ракеты комплекса "Бук" заложенные на длительное хранение еще в советские времена. Во время демократической свистопляски всем было не до них. В итоге пролежали в полтора раза больше положенного. Теперь вот вспомнили - привезли к нам на отстрел. Командир испытательного расчета - заместитель начальника полигона по научно-испытательной работе, невысокий седой полковник, уже где-то успевший тяпнуть коньячку, в расстегнутом бушлате замер на смотровой веранде.
- Боевую работу разрешаю!
Напряжение настолько сгустилось в воздухе, что ощущается даже на физическом уровне. Пристально вглядываются в застывшие на пусковой ракеты представители промышленности когда-то их изготовившие, замолчали перебрасывавшиеся шутками офицеры ракетного отдела.
- Сход мишени, полет нормальный, есть управление - хрипит динамик громкой связи.
Где-то далеко на горизонте ночное небо разрывает яркая звездочка - ракета-мишень в воздухе. И почти сразу же другой голос в динамике:
- Цель наблюдаю, цель в зоне, сопровождение устойчивое, прошу разрешения на пуск.
- Пуск разрешаю, - почти одновременно в два голоса полковник со смотровой веранды и руководитель работы из бункера.
- Ключ в боевое, выдан пуск! - тут же отзывается динамик.
Взгляды прикованы к пусковой, томительные растягивающиеся на часы доли секунды в реальном времени, и вот одна из ракет плюет огнем и медленно, будто нехотя сползает с направляющих, с опозданием доносится и бьет по ушам громкий рев. "Есть!" - тихо выдыхает главный промышленник. Все облегченно переводят дух, сошла, уже хорошо, попадет или нет уже вопрос десятый, как никак давно за пределами всех возможных гарантий.