Перед ним стояла самая обворожительная, самая грациозная, самая ослепительно красивая самка, которую он когда-либо видел. Ее широко раскрытые невинные глаза полнились неведомой тайной. Ее прелестное волнистое тело являло собой настоящую поэму женственной пластики. Она лучезарно улыбалась Инки, и ящер чувствовал, что под этими нежными чертами кроется огонь всепоглощающей страсти. Так, между прочим, на самом деле и было. Ведь эта дама была ни кем иным, как хищным драконом Комодо.
— Я… Я… Я… — начал Инки на языке ящеров, который, как известно, универсален.
Но дар речи покинул Инки. На Мозе он не встречал ничего подобного.
— Вы попали в беду? — спросила она голосом, сладким, как у сирены, и полным странного, невысказанного желания.
— Нет, милая леди, — ответил Инки, беря себя в руки. — Я попал в рай… Никогда еще я не видел такого совершенства! Мне кажется, я пролетел пятьсот световых лет именно ради этого момента.
Пятифутовый хвост дракона Комодо едва заметно дрогнул. Она покраснела.
— Вы, наверно, всем это говорите.
— Ангел мой, — признался Инки, вспоминая дочь Верховного Администратора, — у меня и правда раньше были другие. Но они ничего не значат. Я просто-напросто не жил до этого мига… Между прочим, меня зовут Инквиситив. Но ты можешь называть меня просто Инки.
— А я — дракон Комодо, — сказала она и протянула Инки лапу, украшенную восхитительными, острыми, как бритвы, когтями. — Можете называть меня просто Канни-Балле.
— Канни-Балле! — в восторге воскликнул Инки. — Какое удивительное имя!
— Немного необычное, не правда ли? — и дракон Комодо снова покраснела.
— Такая ласковая, — бормотал Инки, — такая любезная…
— Ну, если вы так полагаете… — и дракон Комодо улыбнулась, обнажив длинный ряд безупречно белых, острых, длинных зубов.
— Дорогой Инки, — она повернулась к летающей тарелке, — скажи, что это за странная штуковина?
Гордо выставив грудь, Инки рассказал о своей миссии на Земле.
— В принципе, — заключил он, — мне следует починить тарелку и вернуться на Моз, но… Любимая, я не могу рекомендовать фумигацию планеты, на которой мы впервые увидели друг друга.
— Да уж я думаю! — с возмущением воскликнула дракон Комодо. Особенно учитывая, что я вовсе не собираюсь никуда эмигрировать. Большое спасибо, но мне и здесь неплохо.
— Но я не должен забывать о своем долге, — печально сказал Инки. — Ты можешь этого и не знать, но ящеры Моза — самые просвещенные существа в галактике. Судьба избрала нас для создания звездной империи. Она станет достойным памятником несгибаемости ящерного духа.
— Какой ты воинственный, — застенчиво прошептала дракон Комодо. — Мне даже страшно…
Инки, окончательно потерявший голову от этого очаровательного создания, бросился ей в ноги и воскликнул:
— Канни-Балле! Я не вынесу твоего несчастья!.. Если бы только я мог навсегда остаться с тобой в этом раю!
— Возможно, мне удастся это устроить, — задумчиво пробормотала дракон Комодо.
И ее голос обещал так много, что Инки и думать забыл о фумигации и галактических империях.
— Милая моя, почему бы и нет?!! — в восторге он вскочил на ноги. — Мы будем неразлучны!
— Навсегда, — согласилась дракон Комодо, и ее глаза загорелись желанием.
— Идеальная пара, — восторгался Инки, — мой разум и твоя красота!
— Неразрывно соединенные воедино, — улыбнулась дракон Комодо, скручивая спиралью свой могучий хвост. — И в жизни, и в смерти… Извини, мой милый, что говорю об этом, но, видишь ли, я ужасно хочу есть…
И тут двести фунтов мускулов развернулись с быстротой молнии: живая дубинка нанесла удар. Инки даже не успел ничего понять, прежде чем его сбитый с толку, охваченный внезапной паникой мозг превратился в кровавую кашу. С укоризненным вздохом он замертво повалился на землю.
Дракон Комодо окинула труп критическим взором и покачала головой. По меркам Комодо, Инки был несколько худоват.
— Это лучше, любовь моя, — печально сказала она, — чем разбитое сердце… И как это благородно — погибнуть ради дамы своего сердца!
Затем она села и съела Инки с головы до хвоста.
Вот, друзья мои, истинная причина, почему еще пару веков Земля может не опасаться фумигации; почему кафе Сэма Гудвина переименовано из «Тенистого уголка» в «Придорожный Буфет Летающих Тарелок»; почему Иван Сергеевич Пушев стал помощником билетного контролера в Томске и почему Канни-Балле, дракон Комодо, живет теперь в уютном круглом домике в джунглях. В домике с атомным кондиционером!