Какое вы знаете первое средство для реанимации компьютеров, наладонников, планшетов, ноутбуков и прочей бытовой электроники? Правильно! Их нужно просто перезагрузить. Но как перезагрузить бортовой компьютер корабля? Меня этому не учили!
Нет, ну конечно устройство компьютера, в общих чертах, я себе примерно представляю. Знаю о тройной системе дубляжа основных элементов, о сверхнадежных электронных схемах, о многократно дублированной системе питания. Наслышана и о стабильности работы программного обеспечения. Но это в теории. На практике же, компьютер завис. А на борту две с лишним сотни пассажиров в коме и глупая практикантка в придачу.
Что делать? Да просто выключить и включить напряжение питания! И если невозможно добраться до питания компьютера, то отключить напряжение на всем корабле.
Сети электропитания корабля всегда снабжаются предохранителями, а где предохранитель, там и рубильник имеется. Через полчаса поисков я нашла распределительную коробку, и нисколько не задумываясь о последствиях, не обращая внимания на предупреждающие надписи и намалеванные черепа с костями, пощелкала всеми тумблерами. Свет погас, включилось аварийное освещение рубки. Чертов компьютер продолжал светиться хаотичными квадратиками на экране. У меня ничего не получилось.
Аварийные лампочки светили тускло, и в полумраке я увидела несколько красных огоньков на другой стене. Пришлось вскрывать панель с помощью отвертки. Под панелью находилась точно такая же распределительная коробка, с пояснением, что это дублирующая система. Там тоже были знакомые пакетные выключатели, но их было всего четыре.
— А вот и аварийное питание, — сказала я вслух и выключила их.
Выключилась вентиляция, подававшая воздух в рубку. Обзорный экран погас. Погасли аварийные лампочки. И вот тогда стало действительно темно. Абсолютно темно! И совершенно тихо.
— Ленка, что ты наделала? Ты же всех угробила!
Я вздрогнула, услышав собственный голос, слабый и безжизненный, и лихорадочно принялась щелкать рубильниками обратно. Загудели вентиляторы. Зажегся свет. Вспыхнул обзорный экран. Запищал перезагружающийся бортовой компьютер. А динамик экстренной связи зашипел, захрипел и забормотал позывные человеческим голосом. Я спасена!
Однако, пришлось повозиться. С навигацией я справилась быстро, определила координаты. Поправила немного курс. Лететь оставалось еще чуть больше суток. Разобралась и со связью, вызвала орбитального диспетчера, доложила, кто я такая, и объяснила ситуацию на борту корабля. Дежурный диспетчер выпал в осадок, он не был осведомлен о катастрофе на Титане, но быстро сориентировался в ситуации, и отправил спасателей на перехват «Старой лошади». От волнения, я неправильно дала информацию о названии корабля.
Потом была стыковка и эвакуация больных. Никогда не забуду, как в корабль, осторожно ступая, вошли космодесантники. И то, какими глазами они смотрели на меня. Но мне было все равно. Я так сильно устала и хотела только одного — спать.
— Вот, — доложила я хрипло, — глайдер доставлен, все пассажиры на борту живы, хотя и не совсем здоровы. Временно исполняющая обязанности пилота, Елена Соколова.
И тогда командир десантников вдруг выпрямился по стойке смирно, и отдал мне честь…
Из эвакуированных нами колонистов умерло четырнадцать человек. Жертв могло быть гораздо больше, задержись наш корабль еще на пару суток. А в колонии на Титане умерло шестьдесят. Спасатели не успели… По всей Солнечной системе на три дня был объявлен траур.
Умер Адольф. Тьфу, черт… конечно же, Ганс Рудольфович. Я плакала, узнав об этом. Рыдала как дура, в подушку… хоть он и был козлом, но все равно жалко.
Остальные члены экипажа благополучно пошли на поправку, но на полгода всех отстранили от полетов. Последствия перенесенного отравления атмосферой Титана, требовали длительной реабилитации.
С Михаилом мы, конечно, сходили в ресторан, и в театр, и в кино, а позже на рок концерт. В клуб ходим регулярно, оказалось, что он неплохо танцует. И вообще, мы встречаемся уже долго и планируем, со временем, пожениться. Только мне нужно закончить практику, получить диплом и лицензию.
Капитан, после того, как вышел из комы, обнял меня и прослезился.
— Ты молодец, Лена, — он впервые назвал меня по имени, — ты спасла нас всех.
— Я знаю, — ответила я, и спросила — вы подпишите мне справку об успешном прохождении практики?
Капитан ничего не ответил и заплакал. Пожилой, убеленный сединами и покрытый глубокими морщинами мужчина, плакал, словно маленький ребенок, уткнувшись лицом мне в плечо. Я погладила его по голове и вышла из палаты.