Человек собирался, как всегда, забыть о существовании областного центра крови на три месяца, но на этот раз мироздание решило иначе.
Прошло всего три недели, прежде чем он вновь встретил Эльзу. Снова лил дождь — этой осенью они не прекращались. Ливень застал человека у самого подъезда его дома, а под козырьком стояла она. В промокшем пальто и грязных сапогах. И с таким грустным лицом, что безымянному захотелось стать кем угодно — лишь бы развеселить её.
— Что случилось? — он торопливо зашел под козырек у двери. Эльза испуганно подняла глаза.
— Ты? Привет. Ты что здесь делаешь?
— Живу.
— Ой… — она сделала попытку улыбнуться. Неудачную. Что-то в душе мешало ей улыбаться — тяжелое, унылое, липкое. — Я просто шла мимо, к знакомой, но она куда-то ушла, а тут дождь…
— Тогда зайдем ко мне? Не могу оставить девушку на холодном крыльце.
Человек сам не знал, зачем пригласил её. С началом болезни его дом опустел — ушла женщина, с которой он жил и чьё имя уже не помнил, а животных он никогда не держал. И даже когда ему удалось купировать развитие недуга донорством, в квартиру не приходил никто и никогда. Человек жил один, а друзей у него не было. И даже соседи никогда не замечали его, точно безымянный был для них невидимой тенью.
Эльза согласилась быстро. Она его тенью не считала.
— У тебя странная квартира, — сказала она, проходя в комнату. — Берлога.
Берлогой она и была. Разбросанные везде вещи, заваленный эскизами и документацией стол с компьютером — безымянный работал дома, диван со скомканным одеялом и пара стульев. Иногда он брал в руки швабру и мыл полы, но случалось это нечасто, и больше всего комната напоминала убежище. Дом помогал ему во всём, и человек давно привык к такой жизни.
Она тут чужая, — сказали стены.
По счастью, кружек у человека оказалось всё-таки две: вторая осталась от ушедшей когда-то женщины. И вскоре он уже разливал горячий чай.
Лучше пусть она уйдёт, — сказал кухонный стол.
Шёпот исчез, затаился до поры до времени, но скоро вернётся. Зайди Эльза через пару месяцев, и безымянный не рискнул бы пригласить её к себе. В такое время он старался даже не выходить из дома, опасаясь сорваться: слишком много людей на улице, слишком много агрессии, чтобы не ответить на неё.
— Тебя что-то гложет, — сказал человек, не слушая настойчивый голос дома. Эльза сидела, упершись губами в сцепленные пальцы, и неотрывно смотрела на падающие за окном капли. Типичное проявление депрессии. Она так могла бы сидеть часами. — Не расскажешь?
— Пациент, — нехотя ответила она. — Тот, которому твою кровь влили.
Безымянный не удивился. Он ждал такого известия шестой год.
— Продолжай, — сказал он.
Эльза подняла голову.
— Убил свою жену. Раз двадцать ударил её ножом. Вот так, просто, зарезал на кухне.
— За что?
— Он сам не знает. Нашло, говорит, что-то. А теперь вот… убил и через час сам позвонил в полицию. Во всём признался. Только человека-то уже не вернуть.
— Не вернуть, — согласился безымянный. Он знал, в чём причина такого поступка, но знал и то, что глупо пытаться рассказать хоть кому-то о ней. Впрочем, перед ним сидит сейчас единственный человек, которому безымянный доверял. Сестра милосердия. — Я больше не буду сдавать кровь.
— Думаешь, это из-за тебя? — она невесело усмехнулась. — Брось. Глупости это.
— Когда пересаживают сердце, человек меняется. Почему его не может изменить кровь?
Она покачала головой. Уткнулась носом в ладони.
— Не знаю.
Безымянный колебался. Сказать ли ей о болезни? Но любому ясно, как Эльза отнесётся к этому. Нужно что-то посерьёзней, чем просто слова. Раз так, можно и подождать.
Не говори, — прошептал потолок.
— Ты можешь узнать, кому ещё вливали мою кровь? — спросил он.
— Да, — Эльза шумно вздохнула.
— Узнай. И посмотри в интернете имена. Новостные сводки… Если что найдёшь — сообщи. Не найдёшь — тоже.
— Ты уверен? — она подняла голову.
— Да. Мне это важно.
Эльза пришла через два дня, и безымянный ни секунды не сомневался в том, что именно она узнает. У него было достаточно фактов, чтобы предугадать результат.
Из троих найденных девушкой пациентов — на большее у неё попросту не хватило сил — все трое поступили так же, как и этот, последний.
Один взял дробовик и расстрелял своего кредитора вместе с его новеньким «Лексусом».
Другой избил до смерти жену и дочь, после чего вскрыл себе вены.
Третий на каком-то семейном празднике сошел с ума, и только силами троих мужчин его удалось утихомирить. Несколько месяцев он провёл в психиатрической больнице, прежде чем к нему вернулся разум.