— Ну, а вы что скажете о моем предложении? — спросил он Ваську.
— Незачем ему идти!.. Баловство одно! — это сказала маленькая женщина, встретившаяся Воронову в дверях. Она стояла на пороге, много не доставая головой до низкой притолоки и прижимая к бедру опорожненную бадейку. Воронов с разочарованием отметил невидность молодой жены красивого Васьки. Ростом невеличка, она не взяла и лицом: маленькое, усиженное веснушками, с бутылочного цвета глазами. К тому же молодая не была особенно молода, ей было за двадцать пять, а то и больше. На ней было старенькое, узкое и короткое платьице, на ногах стоптанные чувяки. Но характер в ней чувствовался, и Воронова не удивило, что в ответ на резкое замечание жены Васька лишь молча улыбнулся и развел руками.
— Бабушка, хоть бы вы меня поддержали, по старому знакомству, — повернулся Воронов к старухе.
— Я тут не хозяйка, — ответила Васькина мать. Это прозвучало без обиды и вызова, простое утверждение всем известного и справедливого факта.
Теперь Воронов знал, что ему делать.
— Можно вас на два слова, — обратился он к Васькиной жене.
Они вышли в сени. Воронов неторопливо и обстоятельно объяснил маленькой женщине, что заберет ее мужа всего на три-четыре дня, что мещерские порядки ему известны и заплатит он ровно вдвое против обычного, потому что человек он занятой и слишком редко позволяет себе охоту, чтобы скупиться. Наконец, в отличие от других московских охотников, он не запрещает и самому Ваське стрелять…
Маленькая женщина слушала его, шевеля губами. Видимо, она подсчитывала про себя, сколько это им принесет. Подсчет ее удовлетворил: она улыбнулась, блеснув своими бутылочными глазами, и задорным, не лишенным изящества движением протянула Воронову руку.
— Договорились!
В отпахнувшемся рукаве мелькнуло ее круглое, хорошей формы пястье и округлый локоть, и Воронов, которого удача настроила снисходительно, отметил: в ней что-то есть.
— Василий, собирайся! — крикнула она решительным голосом. — Пойдешь с товарищем на охоту.
Мягкие, девичьи губы Васьки поползли.
— Надо бы спроситься у председательши…
— Я сама ей скажу. Она и то намедни говорила: чего это все мужики отпрашиваются, один твой, как привязанный. Да и надо мне убраться, полы вымыть, грязь тут от тебя!..
Васька поглядел на жену, вздохнул, затем, что-то пересилив в себе, стал собираться.
Сборы егеря были недолгими. Подложив в резиновые сапоги сенца, он намотал теплые байковые портянки и туго натянул сапоги на свои крепкие ноги; набил кошельковый патронташ старыми потемневшими патронами и опоясался им, затем увязал в заплечный мешок резиновые и деревянные чучела. Воронову нравилось следить за его широкими, небрежными и вместе с тем очень точными движениями. При этом Васька что-то насвистывал сквозь зубы, видимо сам нисколько не ощущая своей живописной ладности.
— Рад, что из дому вырвался! — ревниво заметила жена, стиравшая за печью.
— Хочешь, не пойду? — с готовностью откликнулся Васька.
— Не пойду! Богач какой выискался!
Воронов опорожнил свой рюкзак, оставив лишь самое необходимое: хлеб, масло, консервы, термос с крепким чаем, запасные носки и одеяло. Василий принес со двора плетеную корзинку, в которой покрякивала подсадная.
Жена Василия пошла их проводить. Она надела плюшевый, сшитый в талию, жакетик, высокие резиновые боты и сразу помолодела.
— Дай-кось, — сказала она мужу и забрала у него ружье. — Вы на Великое поедете?
— На Озерко, — ответил Васька.
Она удивленно сгруглила брови, и Воронову почудилось в этом что-то неладное. Он еще в Москве слышал: охотиться надо на Великом, и сейчас у него мелькнуло подозрение, что Ваське просто не хочется далеко отрываться от дома.
— Может, на Великом вернее? — сказал он.
— На Великом народищу тьма, — глядя не на Воронова, а на жену, ответил Васька.
Воронов тоже посмотрел на жену Васьки, рассчитывая на ее поддержку. Но та пожала худенькими плечами и быстро прошла вперед к видневшемуся за осокой челноку. Верно, ее главенство в доме не посягало на авторитет мужа в делах охоты.
Василий тронул Воронова локтем и, улыбаясь, кивнул на жену: длинная «тулка» колотила ее прикладом по пяткам.
— Только меня да брата Анатолия жены на охоту провожают, — сообщил он с легкой гордостью и раздумчиво добавил: — И то сказать, ему по инвалидности иначе не управиться…