Выбрать главу

Нильс очнулся от своих мыслей. Чуть впереди слезал с велосипеда мужчина.

— Смотреть надо, куда идешь. Хорошо, сейчас обошлось, а если б это была машина?

Но он уже перестал сердиться. Смеясь, вскочил на велосипед и покатил дальше. Прямо навстречу весне. Вольный как птаха.

Снег на дороге сошел, и она успела подсохнуть за несколько погожих дней. Зато поля вокруг были еще насквозь пропитаны влагой. В тени кое-где сохранились потемневшие сугробы. С пригретых солнцем склонов долетал теплый запах земли, вереска, прошлогодней травы.

Но больше всего в этой долине привлекала внимание стремительно несущаяся вода. Ее мощный ровный гул сотрясал все вокруг. В самом низу долины бурлила и пенилась большая река. Она вбирала в себя сбегавшие по склонам ручьи, но для нее это была такая малость…

Нильс посмотрел вниз, на реку. Увидел плывущие бревна.

Тут и глазом моргнуть не успеешь, как убьет… стоит только зазеваться.

Он вздрогнул. Подумал о скорой встрече с мертвым отцом. О своей горькой доле. Что толку теперь было в его напускной важности?

Постоялого двора поблизости не оказалось, и Нильс зашел в первый попавшийся дом и попросился на ночлег. Ему сказали, что часто пускают к себе переночевать.

Нильс заметил то, чего не было раньше: он находился уже так близко к погибшему, что сюда как бы долетало дыхание несчастья. Оно наложило свой отпечаток на всех в округе. Его не скоро здесь забудут. В этой уединенной долине, где жило так мало народа, привыкли ценить каждую человеческую жизнь.

Нильс сел.

Люди, находившиеся в комнате, сразу догадались, кто он. Его уже ждали.

— Ты, случаем, не сын погибшего сплавщика?

— Сын.

Дети встрепенулись и вытаращились на него из углов. Они были совсем маленькие и цеплялись друг за дружку, боясь пошевелиться и тем самым нарушить торжественность обстановки.

— Тебя уже ждут, — сказала хозяйка. Как будто поделилась с ним тайной. Он не нашелся что ответить. Его ждут. Вся эта торжественность из-за него.

Он видел, что хозяйка подает на стол самое лучшее из своих запасов. Ему было не по себе от этого торжественного приема. Так и подмывало сказать: я пошутил, никакой я не сын погибшего!

Интересно, как тогда повели бы себя дети, прячущиеся по углам?..

Но он не решился на такое. Это был бы грех по отношению к отцу. А потом неприятное чувство прошло. Нильса вдруг разморило. Точно он ввалился с мороза в дом, и сразу к печке. Разморило, все стало безразлично, глаза слипались. И само собой исчезло все, что прежде он гнал от себя. Здесь было светло, сытно, покойно. Прямо из-за стола его отвели в комнату для гостей. Видимо, он устал с дороги и измучен тревожными мыслями, вот ему и кажется все таким торжественным и мерещатся внимательные глаза вокруг.

Глупости! — сказал он сам себе. Просто я совсем растерялся. Видели бы меня сейчас мои родные, которые надеются на меня.

Проводив его в комнату и пожелав покойной ночи, хозяйка спросила:

— Ты старший?

— Да.

— Значит, придется тебе все взять на себя.

Похоже было, что она верит в его силы. Ему очень хотелось поговорить с ней, но язык не ворочался. Все равно не выскажешь того, что накипело в душе.

Наутро все предстало перед ним в ином свете. Дом ожил и теперь шумел, не приглушая голосов. Люди вступили в новый день, отогнав от себя призрак смерти. Однако случай со сплавщиком был еще свеж у них в памяти и в любую минуту мог напомнить о себе.

Пришел автобус, и Нильс сел в него, чтобы подъехать до места. Сегодня, как и вчера, ярко светило солнце, бурлила река. Клубилась из-под колес пыль на просохшей дороге. И по всей долине работали в поле люди. Пора начинать сев и у них в усадьбе. Время не ждет.

Нильс спросил шофера, можно ли ему вечером отвезти на этом автобусе гроб.

— Конечно, можно.

Шоферу чего только не приходилось возить.

Нильсу показали, где лежит отец. Это была огромная усадьба с красными хозяйственными постройками. Когда она вынырнула из-за поворота, Нильс первым делом отыскал глазами сеновал.

Приняли его радушно. В доме был покойник, а это смягчает сердца.

— Мы тебя ждем, — сказали ему.

Он вздрогнул: его всюду встречали этими словами. Ему хотелось пожать им за это руки.

Как все произошло? Обычная история: его отец разбирал затор. Разобрать-то разобрал, да одно бревно угодило в него. Это случилось возле самой усадьбы. Потому его и принесли сюда.

Нильс слушал рассказ, а сам думал о том, что его здесь ждали. Мы тебя ждем, сказали они. Взрослые еще никогда не говорили ему таких слов. Для Нильса они были как письмена на стене.