- Петро, плащ-палатку подай.
Внутри зашебуршались, выбрался наводчик: морда щетинистая, глаза красные. Передал запятнанный маслом сверток плащ-накидки.
- Що тут?
- Да ни що. Сам видишь, опять кропит и тучи на башку садятся.
Сержант поморгал на серо-свинцовые небеса, на угадываемый за деревьями фольварк и дорогу:
- Так может, того? С ходу, с двух направлений? Они один разок пальнуть-то и успеют...
- Я вам дам "того-этого, разок". Сидите, дремлите.
Внутри машины перекинулись парой слов, повозились и утихли. Воздух набухал влагой, иногда с юной листвы скатывались здоровенные капли, плюхались на броню. Шелестел тростник у прудика - капитан глянул туда - разворачивающийся танк зацепил игрушечную дорожку, расшвыряв гусеницей камни, но сам мостик, аккуратный и узенький, уцелел. Светлела под ним полоса чистой воды... Не, ну его к черту: даже на взгляд ледяная. Отморозится все в тридцать секунд.
Капитану Михаилу Семечкину было двадцать два года и он собирался встретить победу вполне укомплектованным для мирной жизни. Ну, если повезет, конечно.
В стороне протарахтела пулеметная очередь. Не спят фрицы, переживают и томятся...
...Шпиль кирхи проявился из тумана где-то через полчасика. Капитан убедился, что прояснение не провокация фашисткой погоды и грюкнул каблуком по броне:
- Экипаж, подъем! Рассосались хляби небесные. Костя, связистов и командиров, ко мне.
Нет, дурацкая погода. Пока собрались, проглянуло блеклое рассветное солнце. Капитан ставил задачи - до подхода вызванных штурмовиков оставалось время перепровериться.
...- Накроем, - заверил командир минометчиков. - Огурцов полны бочки, отсыплем с горкой.
Трофейных мин на станции, действительно, прихватили с запасом, самоварники опытные, тут особых сомнений нет. "Спешенные" мотоциклисты и оба "голожопых фердинанда [2]" обозначат лобовую атаку вдоль шоссе, тридцатьчетверки с десантниками рванут под прикрытием фольварка, с дальнейшим поворотом вдоль канала - прощупано, там только цепочка окопов фольксштурма. Главное, на улице под зенитку не выскочить...
- Задача ясна?
Товарищи командиры кивали, затаптывая папироски.
- Да порвем немца, товарищ капитан, - не удержался командир "ноль третьей". - Тут до Берлина одна заправка, да два перекура.
- Отставить вычисления. Мы южнее вражьего логова идем, отловом бесноватого фюрера другие займутся. А ты, Минько, вообще завязывай с куревом и шапкозакидательством. К машине, бегом марш!
Урысил лейтенант, молодой и обиженный. Разошлись командиры подразделений. Капитан еще раз глянул на часы: десять минут до подлета определенно имеется.
- Петро, полотенце изыщешь?
- Да ты що, капитан? Там, считай, ледок по кромке.
- Согреться мы успеем, - Михаил скинул куртку...
...А тогда было душно. Конец сентября, на светлеющем небе ни облачка, в рычащем безветрии волочет бензиново-солярные клубы дыма и пыли. Степь кругом, серо-рыжая, еще полу-ночная, с неглубокими ложбинами, оспинами воронок и шрамами траншей. Бои за прорыв к Орловке шли не первый день, землю умучали в полусмерть.
Бригада развернулась для атаки. Свежая, полноценная танковая бригада: сорок восемь машин, практически новеньких, ленд-лизовских. И сосед рядом не слабее: - двадцать девять английских "Валентайнов" [3], подкрепленных двумя десятками легких отечественных Т-70 [4]. Взревывала двигателями, звенела металлом гусениц, и хриплыми перекличкой пехоты предрассветная степь. Лопались гаубичные снаряды обеспокоенных немцев - предчувствуют гады, уже заерзали, но пока наугад кладут.
Мишка сидел на корточках за компактной башней "стюарта" [5], придерживал на голове пилотку и думал, что напрасно каску не прихватил - не такая уж она тяжелая. Гришка, высунувшись через люк, ободряюще скалился:
- Да ладно тебе. Броня крепка и танки наши быстры. Перекурить не успеете, как подтягиваться к Орловке придется. Возьмем мы эти горки несчастные. Вон, кулак какой массированный собрали. Опрокинутся фрицы на "раз-два".
- Ладно, пойду, - кивнул Мишка. - Бывай здоров.
Пятерня у Гришки-Марона была в солидоле. И где он в чистеньком "М3л" так мгновенно вымазываться успевает?
...Сержант Семечкин бежал, перепрыгивая через окопчики, в тыл и думал что никакой справедливости в таком положении дел не имеется. Росли на одной улице, дрались и в футбол вместе играли, потом судьба в одно училище свела, потом в одну бригаду откомандировала. Везло ведь. А сейчас... Кто-то зайцем скачет в тыл к своей ремлетучке, а кто-то в бой идет.