- Тьфу, вовсе не выветрилось, - заругался Колька на дымное помещение.
- Реактивный эффект! - авторитетно пояснил сапер-ракетчик, временно перешедший на должность автоматчика.
Менять удобную угловую комнату не хотелось - обзор хороший, солидная часть улицы просматривается. Старшина глянул на боковую дверь: сортир или кладовка? Не исключено, что с окном, что на эту же сторону выходит...
***
...- Опять началось! - прошептала Грета, вздрогнув от неожиданных выстрелов внизу.
- Гренадеры на подходе, и они... - многозначительно начала фрау Дермайнляуф, по-видимому, все же справившаяся с пробкой на бутылке.
После пожара по соседству, едва не задохнувшиеся и слегка угоревшие женщины уже не слишком боялись смерти, а щедрые глотки рома вернули хозяйке квартиры веру в неминуемую победу.
- Нас спасут, и они...
Слова полковничьей вдовы заглушили взрывы на лестнице. Было слышно, как побежали туда русские.
- Отступают! - восторжествовала фрау Дермайнляуф.
Донеслись автоматные очереди, потом русские, переговариваясь, начали возвращаться в соседнюю комнату.
- Это еще не конец. Это была разведка! - предрекла фрау Дермайнляуф.
В дверь бельевой ударили, очевидно, ногой...
- Вот теперь - конец! - возвестила фрау Дермайнляуф и торопливо забулькала из бутылки. - Грета, помни, - они нелюди, они дикари. Делай, как я сказала.
***
Колька врезал сапогом в третий раз, дверь хрустнула и приоткрылась. Держа на отлете фонарик, а свободной рукой готовя ТТ, старшина толкнул дверь.
- Ни, то не сортир, - принюхиваясь, сказал страхующий командира Соковенко. - Несет спиртным и лавандою. Буфетна, чи що?
Луч фонарика высветил углы шкафов, замершие с поднятыми руками женские фигуры, Колька, пригибаясь, скользнул внутрь, осветил дальний угол - запросто какой-нибудь фольксштурмист затаиться.
Комнатка оказалась крошечной, старшина стволом пистолета поправил каску и, наконец, повернул луч фонарика на немок.
Бабка, наверное, полоумная - жмурилась от света фонаря и улыбалась. Девчонка - эта тоже зажмурилась, но по щекам слезы текут.
Тут до старшины Зимина дошло, что с немками не так.
- Фашистки вы! - пробормотал Колька, панически пятясь. - Упырихи прусские! Разве так можно?!
Он выскочил, захлопнул дверь, заложил ручку двери обломком доски и на всякий случай подпер обгоревшим стулом.
Бойцы наблюдали за маневрами командира с некоторой тревогой.
- А там чего? - с опаской спросил сапер.
- Окна там точно нет, - пробормотал Колька. - Немки сидят.
- Про окно мы зрозумили, - заверил Соковенко. - А немки шо? Страшны таки? Ты аж враз осип.
- Страшные?! Не то слово! - старшина Зимин сплюнул и честно сказал. - По-моему, они совсем спятили. Просто слов нет!
- Немцы отойдут, надо будет санроту известить, - сказал практичный сапер. - Психическое помешательство на войне дело обычное, но опасное. Не выскочат?
Колька помотал головой. Он не был уверен, что немки так уж агрессивны. Но стоять в темноте, заголившись снизу и сверху, в смысле с задранными юбками и распахнутыми кофтами - очевидно ненормальное дело для разумного человека.
- Это их Гитлер, гад, довел, - решительно объяснил бойцами Колька, не желая вдаваться в подробности.
- Это точно, - согласился сапер. - Наших он насмерть убивал, а своих с ума постепенно сводил. До чего ж поганое дело этот их фашизм.
Осуждение отдельно взятого случая нацизма пришлось прервать - на улице показались отходящие от зоопарка немцы. Заговорил пулемет в соседней квартире...
Пройти немцам не дали - потеряв часть своих, отступающие фрицы драпанули через проломы в стенах. Подходили основные силы батальона...
Бегал старшина Зимин по "своему" дому, проверял, не забыли ли чего. Пулеметчик Крынко с простреленной ногой укатил на бронетранспортере с комфортом, орал, что через день-два вернется в роту, чтоб не вздумали исчезать. Пулемет забрали, спускались по лестнице и тут Колька спохватился.
- Игорь, у тебя в эн-зэ банка тушенки осталась? Я сумасшедших выпущу.
- А без тушенки ты их выпустить никак не можешь? - забухтел автоматчик, без особой охоты развязывая "сидор".
- Ладно тебе, они на всю башку больные. Нужно понимать.
- Тут вся Европа больная, - справедливо заметил Игорь, но консерву отдал.
Старшина Зимин поднялся на третий этаж и с некоторыми колебаниями подошел к двери. Тьфу, знал бы, так и под пулеметом туда не полез. Окно понадобилось, будто обойтись нельзя. Теперь ведь так и будет вспоминаться.