Meijin Q
РАССКАЗЫ
ДИПТИХ
– Мы с тобой это уже миллион раз обсуждали. Я, кажется, достаточно внятно сказал… В гробу я видал всех этих гламурных персонажей! – Юматов захлопнул ноутбук и вышел из-за стола.
– Ну, Ярославчик, миленький, я тебя как родного прошу, – голос Левина в динамике смартфона переливался всем спектром заискивающих интонаций, – тебе ведь грех жаловаться, на пошлые ток-шоу тебя никто не тянет, с лекциями перед глупыми студентами выступать не заставляют… Можешь же ты пойти навстречу один-единственный раз, в конце концов?.. Ведь это и в твоих интересах тоже. Книга новая будет лучше продаваться, права на экранизацию быстрее купят… Как она, кстати?.. Продвигается?
– Продвигается, продвигается… Не ссы! А вот если ты, со своими интервью, меня отвлекать будешь, она может и застопориться.
– Я тебя умоляю, жемчужный ты мой, всего две беседы, два долбаных интервью с интервалом в неделю, и в следующий раз тебя побеспокоят только после выхода романа. Ну?.. Ярославчик! Давай, родненький, прогнись немного… Ведь я же тебя не на минет раскручиваю, в самом деле…
Юматов поморщился. Границы его толерантности в очередной раз были атакованы сальными намеками его издателя-гея. Не то чтобы Ярослав был страшным моралистом или гомофобом, совсем нет. В определенном смысле ему даже льстило то, что он является объектом мужских эротических фантазий. Но в данном конкретном случае это порождало некоторый дискомфорт.
Всегда, когда рабочая необходимость сталкивала его с Левиным лицом к лицу, Юматов начинал чувствовать себя, как молоденькая актриска, которую домогается похотливый и влиятельный продюсер. Конечно, тот не позволял себе ничего такого, на что Ярослав мог бы ответить мордобоем, но тем не менее. Наблюдать, как бородатый мужик, выше тебя на целую голову и шире в плечах, облизывает губы, не отрывая взгляда от твоей пятой точки, было немного жутковато. От более откровенных подкатов спасало только то, что Левин, как настоящий профессионал, никогда не смешивал личное и служебное. Соответственно, пока Юматов был автором, приносящим издательству хороший доход, за сохранность целомудрия можно было не переживать.
– Ау… Сладенький, ты куда пропал, солнышко? Мы договорились?.. Всего два интервью, одно – в это воскресенье, другое – в следующее. Тебе даже не придется…
– Хорошо. Чёрт с тобой… Сдавай, – Ярослав нервно пересек кабинет от окна до двери, пробежав глазами по корешкам книг на полке.
– Вот и славненько, уверяю, ты не пожале…
– Сдавай, говорю, а то передумаю.
– Да-да… Ну, смотри, значит, расклад такой… Во-первых, Милена Куликова…
– Ой, бля… Да ты охренел! Ну, о чем я с ней буду разговаривать? Это же какая-то попсовая блогерша…
– Попсовая, не попсовая… Неважно! Ты видел, сколько у неё подписчиков? То-то же. Не говоря уже о просмотрах.
– Да какая, нахрен, разница! Я о чем с ней говорить буду? О розовых маечках или о новом альбоме какой-нибудь мальчуковой группы?
Ярослав на мгновение представил себя в компании модной “журналистки”, и картинка ему не понравилась. Слухи и сплетни, обволакивающие её густым облаком, доходили даже до нелюдимого интроверта Юматова, мало интересующегося окружающим миром. Согласно им, девушка не блистала интеллектом и широтой культурного кругозора, направляя всю свою энергию на коллекционирование французского нижнего белья, порванного на ней нетерпеливыми мужскими руками. Обладатели рук, как правило, не повторялись.
Внезапно у Ярослава мелькнула странная несвоевременная мысль, что, при большом желании, тоже можно поучаствовать в этом марафоне и трахнуть светскую львицу. И в принципе, ничто Юматова в этом не ограничивало, семьей он к своим тридцати двум годам не обзавелся, а последняя, на данный момент, услада его писательских будней исчезла с горизонта около двух месяцев назад. Место с тех пор так и осталось вакантным.
– Придумаешь, о чем поговорить… Ты сочинитель или тварь дрожащая? – очевидно, издатель посчитал уместным сменить тон. – В крайнем случае, можешь её интеллектуально унизить. Разрешаю. Но только так, чтобы она этого не поняла. Договорились?.. Значит, смотри… Она приедет с оператором к тебе домой, тебе надо будет…
– Стоп, стоп, стоп… Как домой? Нахрена она здесь нужна?
– Ээээ… Ну как бы… Она всегда домой приезжает. Ты видел хоть раз её интервью?
– Еще чего…
– Так посмотри! С тебя не убудет… Так вот. Она приедет к тебе домой, тебе надо будет устроить ей экскурсию, показать свой быт, свою писательскую кухню и так далее…
– Зачем?
– Что зачем? Чтобы её зрители всё это увидели.
– Её зрители – умственно отсталые, не читающие тинэйджеры, без какого-либо культурного багажа…
– Вот! – радостно закричал Левин, будто только и ждал этих слов. – И это твоя главная задача! Тебе надо любой ценой доказать этим тупым подросткам, что ты не скучный тип, пишущий толстенные неинтересные романы, а вполне себе живой человек, у которого есть свои фишечки, хобби, слабости, царапинки и ранки… А из-под твоего пера выходят не только умные, но и жутко увлекательные вещи. Ну, мне ли тебя учить?.. В самом деле…
– Я что, должен ей фокусы показывать?
– Не… Фокусы здесь без надобности. А вот рабочий кабинет, библиотека, счастливая перьевая ручка, которой ты договора подписываешь, покерный набор из Макао и коллекция секс-игрушек – это в самый раз… Ну, и всё такое подобное, по мелочи.
– Понятненько… Только одна проблема. У меня нет коллекции секс-игрушек. Я, конечно, могу ей намекнуть, что счастливая перьевая ручка мне приносит не только традиционное удовольствие в виде заработанных плюх, но и…
– А ты зря смеешься, – игривости в словах Левина как не бывало, – я, конечно, не уговариваю тебя на полном серьезе покупать какую-нибудь похабщину, чтобы продемонстрировать в эфире всему честнóму народу… Но вот если бы ты выбросил в публичное пространство хоть какую-нибудь свою маленькую, но очень грязную тайну, это было бы неплохо.
– Чего ради? Чтобы ты мог допечатать тираж? – Юматов вернулся за стол, открыл ноутбук и набрал в поисковике имя обсуждаемой блогерши. – Так деньги закончатся, а грязь останется…
– Не драматизируй. Я уверен, у тебя и тайн таких нет, какими бы ты мог кого-то сильно удивить… Что там? Не женат, не из наших, не садист, не двустволка, на митинги не ходишь, о политике не высказываешься, законных детей нет, о незаконных ничего не знаешь. Скучно… Даже странно, что ты ей интересен, хоть в каком-то качестве… Здесь, как раз, речь-то и идет о том, чтобы всего лишь сделать тебя немного более живым, вытащить из башни, в которую ты сам себя заточил.