Глеб наклонился и осторожно поцеловал Женьку в губы. Правая рука подростка бесстрашно легла на кудасовское хозяйство и сжала напряженный член. Глеб не смог сдержать стон. Их языки сплелись.
– Снимите скорее, дядь Глеб… Хочу…
Кудасов быстро сбросил с себя одежду. Дрожь нетерпения, приправленная легким привкусом запретности, приятно будоражила кровь.
– Скорее…
– Не спеши, мой хороший… Я здесь надолго. Две трети выиграл…
– Ого! Четыре часа ебать меня будете? – в женькином полустоне мелькнула игривость. – Мне везет… сегодня…
Губы Глеба нежно терзали шею парня, норовя скользнуть ниже. Пальцы подростка, уверенно расположившиеся на члене мужчины, постепенно разгоняли машину возбуждения. Сконцентрироваться было тяжело. Но Кудасову этого и не требовалось: волна похоти накрывала его с головой, перекрывая все возможные пути к отступлению.
Самое главное, не оставить без внимания ни одного участка тела партнера. Это правило мужчина вывел для себя еще во время своего первого гомосексуального опыта, почти два месяца назад. По словам Сереги, Женька – та еще блядь, любит, когда его долбят часами, и не важно в какую дырку. Но Глеб сразу понял, что это неправда. Всё было совсем наоборот.
Мальчишка представлялся ему маленьким котенком, игривым и ласкучим. Прелюдии, которыми, надо полагать, не часто баловали другие любовники, в системе его сексуальных ценностей занимали далеко не последнее место. Он искренне и живо отзывался на любую нежность, подаренную Глебом, благодарно отвечая взаимностью. Горячий шепот, льющийся в этот момент в уши Кудасова, всегда содержал уверения в том, что Глеб – лучший любовник, встречавшийся на недлинном женькином пути. После такого, остановить поток предварительных ласк было практически невозможно.
Кудасов спустился ниже. Тщательно облизав соски парня, покрыл поцелуями плоский живот и жадно припал к мальчишескому паху, уже вовсю демонстрирующему крайнюю точку возбуждения. Женька тихо застонал и обхватил голову Глеба руками. Член полностью погрузился в рот мужчины, поступательные движения становились более быстрыми, громкое дыхание мальчишки, прерывистое и тяжелое, казалось единственной природной музыкой, обволакивающей сладкий непокой любовников.
– Д-дядя Глеб… Я сейчас… Ах…
Теплая струя спермы, будто долгое время искусственно сдерживаемая внутри непонятно кем поставленных рамок, вырвалась на свободу и ударила в горло мужчины. Глеб сделал глоток. Напряжение, ощущаемое в мышцах живота подростка, спало.
– Мммм… Ты такой вкусный, малыш… Готов хоть каждый день тебе отсасывать…
– А я… г-готов… Я… Пожалуйста, дядя Глеб…
Женька перевернулся на живот и принял коленно-локтевую позу, призывно покачивая бедрами. Заранее смазанное отверстие таинственно поблескивало в искусственном сумраке палатки, коварно завлекая Кудасова в недра сладкого греха. Мужчина наклонился и нежно поцеловал левую ягодицу парня. Легкое, как дуновение ветра, прикосновение, отозвалось дрожью. Глеб осторожно провел головкой по промежности, зубами пытаясь справиться с упаковкой презерватива.
Растягивать не пришлось. Опытный Женька, пока мужики пропитывались дымом у костра, обстоятельно ко всему подготовился. Кудасов медленно вошел в мальчишку, нежно поглаживая ему спину.
– Б-быстрее, дядя Глеб… Пожалуйста… Хочу… Ах…
Кудасова не надо было упрашивать. Он и так сдерживался только из привычного опасения сделать мальчишке больно. Если верить рассказам последнего, Глеб являлся обладателем самого большого мужского достоинства среди всех его любовников. И даже понимая, что подобные комплименты делаются не для статистического учета, мужчина всегда осторожничал. Двадцать два сантиметра напряженной плоти могли нанести увечье даже самому опытному пассиву, что уж говорить о шестнадцатилетнем парне, расставшимся с невинностью менее года назад.
Введя член наполовину, Глеб также медленно его вытащил. Женька вопросительно развернул в его сторону голову, издав нетерпеливый стон.
– Сейчас, сейчас, малыш… Всё будет, мой хороший.
На этот раз ввел полностью. Старался сделать медленно и осторожно, но парень, не совладав с желанием, буквально насадил себя на его орган. Дальше Кудасов практически себя не ограничивал. Движения были отточенными и размеренными. Иногда Глеб менял темп, накрывая своим телом спину мальчишки и целуя его в шею. Парень стонал в голос, даже не пытаясь уменьшить количество децибел.
Руки Кудасова потеряли покой. В поле их деятельности попадало всё, до чего они могли дотянуться. Бедра, ягодицы, спина, плечи, живот. И, конечно же, твердый как сталактит член мальчишки. Два месяца назад, когда Серега только предложил Глебу испить из этого запретного источника, в качестве своеобразного изучения матчасти, Кудасов часто смотрел фильмы для взрослых соответствующего направления. Там у актеров, задействованных в пассивных ролях, практически никогда не было эрекции. И ограничься опыт Глеба просмотром подобного кино, скорее всего, он бы до сих пор думал, что это так и надо. Каково же было его удивление, когда Женька во время их первого секса продемонстрировал свой прекрасный и уверенный стояк. С тех пор ласки мальчишеского чуда во время анального проникновения вошли в постоянный репертуар Кудасова.
Мужчина начал постепенно увеличивать скорость. Воздух в палатке до того раскалился, что затуманенному взору Глеба начал мерещиться пар, застывший в атмосфере тесного пространства. Член скользил в тесной дырочке, редко, но регулярно спотыкаясь о синкопы, разбросанные по партитуре. Вдалеке замаячил силуэт оргазма. Кудасов в очередной раз наклонился, осторожно, но твердо обхватив рукой шею парня, начал жестко вдалбливать в него своё жгучее желание. Мальчишка издал сдавленный крик. Где-то на вершине синусоиды Глеба окликнула вечность, он остановился всего на полсекунды, и в следующий миг счастье судорожно вырвалось из него, заполняя пустоты неравномерными брызгами. Он изо всех сил сжал хрупкое тельце паренька.
– Ай, ай, ай… Уффффф… Сладко, сладко, сладко… Дядя Глеб, вон там… Нет, вон, справа… Ага… Там салфетки влажные. Подайте… А то я здесь всё запачкал…
***
– Из-за о-острова на стре-ежень…
Глеб встретился взглядом с Женькой и прыснул от смеха. Парень лежал у него на груди и подушечками пальцев теребил ему сосок. Сквозь приоткрытую щель в палатку проникал холодный воздух, заставляя любовников все сильнее прижиматься друг к другу.