Расплатившись с таксистом, я вбежал в приземистое серое здание детского сада, чем–то неуловимо напоминающее казарму. В актовом зале чинно сидели родители. Основную массу составляли женщины в меховых шапках, не успевшие сделать прическу. Они тревожно смотрели на дверь, ожидая появления своих отпрысков. Царила праздничная атмосфера. Наконец заиграла музыка и попарно ввели детей. Рассаживаясь на своих местах, они приветственно махали руками родителям. Те расслабились, заулыбались, зашептались. Дождавшись, когда установится тишина, в зал вплыла воспитательница в наряде осени. В длинном и широком желтом платье, украшенном разноцветными бумажными листьями, зардевшаяся и веселая, она была по–настоящему хороша и действительно похожа на добрую лесную волшебницу,
— Здравствуйте, дети!
— Здравствуйте, — раздался нестройный хор детских голосов.
— Я — Золотая Осень. Я знаю, что вы любите и уважаете природу, заботитесь о ней. Спасибо вам за это, ребята.
— Пожалуйста, — чей–то одинокий ответ вызвал смешки среди гостей. Осень чуть заметно напряглась.
— Сегодня у нас праздник. Будут игры, викторины, песни, танцы. Начнем? — дети захлопали в ладоши. Праздник развивался динамично. Мальчишки и девчонки ловко и заученно отвечали на вопросы о живой и неживой природе, читали заготовленные стихи.
— А теперь викторина для взрослых, — радостно возвестила Осень.
— Не буду участвовать, — подумал я, — потом скажут, что папа у Ани лучше всех отвечал на вопросы в детском саду. Но первое же задание поставило в тупик не только меня, но и всех прочих.
— Где зимуют тритоны? — задорно спросила Осень. Взрослые тревожно заозирались. На них с любопытством смотрели дети,
— А действительно, где они зимуют, — судорожно стал вспоминать я, — нет, не помню, не знаю, знал да забыл. Воцарилась гнетущая тишина.
— Ну, дети, поможем родителям.
— На суше, — детская толпа не могла скрыть своего восторженного превосходства.
— А ведь действительно — на суше. Вылезают осенью из воды и в норах зимуют, — облегченно зашептались взрослые. Напряжение спало.
— Теперь мы споем вам нашу любимую песню.
Дети выстроились в неровный полукруг. Девчонкам, как всегда, не хватило места, и большинство из них оказалось за спинами юных джельтменов. А те гордо выпячивали грудь и готовились каждый к сольному выступлению. Опять заиграло фортепиано, и нестройный, но азартный детский хор заголосил:
Где ты бегал, где ты бегал, где ты бегал
Лягушо–о–онок.
Лягушонок, лягушонок, лягушонок,
Малышо–о–онок…
Во мне еще бродил хмель. Пьяная сентиментальность закипала в глазах, но я сдерживался.
— А теперь, под конец нашего праздника, выступит Аня.
Вперед вышла худенькая девочка в голубом платье и с огромным белым бантом на голове. В зале зазвучал тонкий голосок, трепетавший, как крылья пойманной бабочки:
Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко.
Не будь ко мне жестоко, жестоко не будь…
Сил моих больше не было, и я выскочил на улицу…
Я вернулся, когда дети уже одевались. Подошел к Ане.
— Ну что, дщерь моя, ты готова?
— Готова, — она умудрилась сама застегнуть тугую верхнюю пуговицу и завязать шарф, — пошли.
Мы вышли из детского сада на свежий воздух. Сквозь густеющие сумерки отрешенно падал первый снег. Аня вложила в мою руку свою теплую ладошку, и мы пошли медленно и степенно, беседуя на разные темы.
— Ты знаешь, я сказку придумал, — сказал я, — только она для взрослых.
— А я уже взрослая? — ревниво спросил ребенок.
— Ну, можно так сказать.
— Тогда рассказывай, — дети очень любят повелительное наклонение.
— Жил–был один дяденька, — начал я.
— Как его звали? — сразу же перебила она.
— Допустим, Василий. Но ты не перебивай, а то я собьюсь. Однажды случилось так, что у него оказалось очень много денег. Ему нужно было купить машину, шубу для жены и мороженое детям.
— А сколько детей?
— Одна дочь, и звали ее — Даша, — я попытался предвосхитить следующий вопрос, но не угадал.
— Сколько ей было лет?
— Пять с половиной. Не перебивай, пожалуйста.
— Как мне, — удовлетворенно сказала Аня, — рассказывай дальше.
— Но Василий вместо этого нашел номер телефона и позвонил в Швецию своей любимой женщине.
— У него же жена была. Как это — еще любимой женщине. Разве можно любить сразу двух женщин?
— Аня, сложные вопросы задаешь, — я задумался над этой проблемой и над тем, как объяснить ребенку, что можно любить двух женщин сразу, и что это довольно часто происходит в жизни, — понимаешь, вторую он любил отвлеченно, как писательницу. Ее звали Астрид.