Корни потом рассказывал, что он совсем растерялся, когда вдруг увидел преподобного Спригга около своей лачуги — стоит себе и смотрит на вывеску. Ребята еще не начинали собираться, и Корни был занят уборкой после вчерашнего веселого вечера.
«С добрым утром, — говорит Сперроу. — Дома ли миссис Гранди?»
«Нет, — говорит Корни, — нет ее», — а сам думает; что это за тип явился?
«Ах, — растерянно говорит преподобный Спригг, — значит, ее нет дома?»
«Она пошла погулять», — говорит Корни.
«А, пошла погулять», — говорит Спригг.
«Да, — говорит Корни, — это уж у нее самое любимое дело, погулять в воскресное утро».
«И долго она будет гулять?» — спрашивает Спригг.
«Трудно сказать, — отвечает Корни. — Может быть, весь день. Такая там, говорит она, тишь и благодать около озера».
«Около озера? — говорит Спригг. — Если бы я знал дорогу, я мог бы пойти встретить ее».
«Первый поворот направо, — отвечает ему Корни. — Потом идите по тропинке налево. Пройдете старые разработки и увидите несколько тропинок, начинающихся от шурфа, который Янки Делвар заложил возле взорванной скалы. Так вот идите по третьей налево, а потом сверните на запад, прямо через скрэб, может быть вы ее и встретите».
«Направо, налево, третья налево, потом…» — преподобный Спригг озадаченно смотрел на Корни, который размахивал руками, указывая куда-то вдаль.
«Я, пожалуй, заблужусь, — говорит наконец мистер Спригг. — Я лучше, с вашего разрешения, сяду и подожду миссис Гранди здесь». — Уселся он там на ящике под вывеской у Корни, лицом к дороге, и сидит себе дожидается.
«Замечательная, должно быть, женщина, эта миссис Гранди», — говорит преподобный Спригг немного погодя.
«Еще бы, — отвечает Корни, — замечательней не бывает».
«Когда посреди всех этих жалких хижин и палаток я увидел этот домик с вывеской «Миссия миссис Гранди», я был тронут, глубоко тронут, — говорит ему мистер Спригг. — Но скажите мне, друг мой, благословен ли труд ее?»
«Благословен ли?» — спрашивает Корни.
«Охотно ли здешние рабочие и старатели приходят слушать ее проповеди?»
«Еще бы, — говорит Корни, — от них отбоя нет. А уж во время игры ни на что, кроме стоячих мест, не рассчитывай».
«Во время игры?» — спрашивает Спригг.
«То есть проповеди», — поправился Корни.
«Подумать только, что именно женщина решилась сеять семя добра в такую грубую и каменистую почву, — говорит Спригг со вздохом. — И когда же бывают молитвенные собрания миссис Гранди?»
«А в любое время, — отвечает Корни, — стоит только парням собраться».
Ему уже порядком надоело общество его преподобия, тем более что теперь в любую минуту могли пожаловать клиенты и посторонние были нежелательны. Но Корни никак не мог избавиться от мистера Спригга.
«Не выпьете ли кружку пива?» — спрашивает Корни.
«Благодарю вас, — говорит Спригг, — очень вам признателен, мистер… мистер?..»
«Корнуоллис Вест, сокращенно Корни», — отвечает Корни.
«Ужасный нынче день, не правда ли, мистер Корнуоллис Вест? — говорит Спригг, вытирая пот с лица шелковым платком. — Не помню, когда еще я так страдал от жажды. Меня зовут Сперроу. Преподобный Бенджамен Сперроу».
«Рад с вами познакомиться, мистер Сперроу», — говорит Корни.
Он вынес ему кружку пива. Мистер Спригг выпил ее одним духом. Корни налил ему еще одну кружку и сам выпил с ним. Потом они выпили еще раз за здоровье друг друга.
«Давненько я не пил такого освежающего напитка, — говорит мистер Спригг. — Признаюсь вам, друг мой, что я шел сюда с надеждой, что миссис Гранди предложит мне выпить с ней чашечку чая».
«Чая? — говорит Корни с таким видом, как будто он никак не припомнит, что это за штука такая. — Нет, этого она никогда не потребляет».
«Никогда не пьет чая?» — удивляется Спригг.
«Ничего крепче воды!» — отвечает Корни.
«Подумайте!» — говорит достопочтенный Спригг.
«Хотите еще пива? — спрашивает Корни. — Я его сам варю».
«Не откажусь», — говорит Спригг.
Когда к вечеру начали собираться посетители, чтобы начать игру, проповедник лежал как труп, а Корни пел над ним псалмы. Пиво свое Корни делал в бочках из-под рома. Он мне давал любые деньги за бочки, в которых мне возили особо крепкий ром. Так вот по воскресеньям, когда начиналась самая азартная игра, стучали кости и деньги кучами лежали на столе. Корни подавал свое домашнее пиво.
«А ну-ка выпей пивка», — говорил он каждому, у кого еще оставались деньги в кармане. Сначала сваливался один, потом другой, а потом, когда все они оказывались под столом. Корни забирал деньги. Утром ребята просыпались, и никто из них не помнил, как что было.