— Гуртом или поездом? — спросил капитан Исак.
— Поездом, почтенный капитан. По этим странам — у немцев да и у французов — ездят теперь на поездах. Сегодня здесь, а завтра — бог знает где.
— Как это — поездом? — спросил кто-то сердитым басом.
Я повернулся и увидел пастуха с Рарэу. Смотрел он хмуро, исподлобья. По правде сказать, и я, и все остальные очень хотели узнать, что это за машина, о которой говорит купец. Только конюший и капитан Исак, казалось, знали, о чем идет речь. Но и они не прочь были выслушать объяснение, которого мы ожидали.
— Не знаете, что такое поезд? — спросил, смеясь, господин Дэмиан.
— Знаем, — неуверенно произнес конюший.
— А я не знаю! — упрямо сказал пастух. — Кто знает, что за немецкая мерзость может это быть!
— Настоящая мерзость и чертовщина… — добродушно расхохотался купец. — Это вроде домиков на колесах, а колеса катятся по железным брусьям. Так вот, по этим железным брусьям как ни в чем не бывало их тащит машина, и только диву даешься, как это она со свистом и пыхтеньем движется своей силою — огнем.
— Без лошадей? — спросил дед Леонте.
— Без.
— Этому я уж не поверю! — буркнул пастух. А дед Леонте перекрестился.
— Почему не поверите? — примирительно сказал конюший. — Я об этом уже слышал, и приходится верить. Правда, видеть не видел.
— А я, говорю вам, сам видел, — весело настаивал купец. — Машина сама движется, огнем, — и тащит за собой домики. А в этих домиках люди или товары. И баранов из Тигины погрузили мы тоже в такие домики. Катят они себе ладно, без тряски, без заботы, только шум такой, что при разговоре люди должны кричать друг другу, как глухие.
— Гм, — пробормотал чабан. — И ты ездил на этой огненной повозке?
— Ездил. А чему тут дивиться, если я видел вещи еще удивительнее.
— Какие такие вещи еще удивительнее?
— Послушайте только. Там, в немецкой стороне, в городах жилье стоит над жильем в четыре, а то и в пять ярусов.
— Значит, один дом на другом? Слыхал я об этом, да не верилось.
— Почему не верить, когда там и вправду так. Но это что! Видел я и другое, еще удивительней: есть там улицы, цельным камнем покрытые.
При этих словах мы молча переглянулись.
— Да. А немцы со своими барынями выходят и прогуливаются по краям улицы. На всех барынях шляпы, а у мужчин у всех — часы. Не только у господ, но и у бедных мастеровых.
— Часы мне не диво… — прервал дед Леонте. — А вот женщины в шляпах, по правде сказать, это мне не нравится.
— Да что поделаешь? — сказал конюший. — Такие уж там порядки. А еще что видел ты, господин Дэмиан?
— Ну, другого я ничего не видел, кроме большой ярмарки, там, в Лейпциге. Преогромная ярмарка, и все на свете там есть: и комедианты, и музыканты, и всякие там немцы кишмя кишат, пиво пьют. Кто не пробовал, добрые люди, этого пойла, пусть не жалеет. Вроде горького щелока.
— Вот как? — развеселился конюший. — А вина они и не знают?
— Может быть, знают; но я такого вина, как наше, не видывал и очень по нему соскучился.