Один раз ночью, Петр Никифорович увидел Домового. Тот что-то записывал в тетрадь.
Так Петр Никифорович узнал о том, что скоро выйдет одиннадцатая часть дневников.
Обычный случай в офисе
Он вскочил из-за стола и выбежал в приемную.
— Анна! Это что такое? Десять миллиардов входящих? У меня в контактах всего семь с небольшим миллиардов адресатов. Откуда ещё три?
— Гражданин начальник, входящих было ещё больше, дело в том, что я удалила однотипные письма. Осталось десять.
— Сколько раз я просил не называть меня гражданином начальником? Что за… Мне не нравится такое обращение!
— Но вы же до сих пор так и не определились со своими именем! И, кстати, я тоже никакая не Анна!
— Ну да, до имени пока руки не доходят, — смутился он, — а вас я же должен как то называть? Секретарша не очень подходит. Может, помощница? Как вам? И вообще, мне нравится Анна, значит вы — Анна! Примите, пожалуйста, это как истину!
Он походил по кабинету и снова подошёл к её столу.
— И что мы со всем этим будем делать? Раньше, я кое-как успевал рассмотреть за день четыре, максимум пять миллиардов. Я просто не успею! У меня не останется времени на другие дела!
Анна пожала плечами и уставилась в монитор.
— Благодарности и отзывы тоже в этих письмах, или ты их уже скинула в другую папку?
— Вы же знаете, что я давно уже настроила почту, чтобы такого рода письма попадали в спам.
— То есть, там остались только просьбы и предложения, да? — Анна молча кивнула.
Он схватился за голову и присел в кресло.
— Нет, я определённо не успею… Ладно, пригласи ко мне этого… Я у себя подожду, — с этими словами, он зашёл в свой кабинет.
Дверь открылась без стука.
— Привет! Что случилось? Горишь на работе? — вошедший ухмыльнулся своей безобразной улыбкой.
— Горишь ты, а я — работаю. Садись, помощь нужна, — он кивнул на соседний стол, — ноутбук взял?
— Взял.
— Логин знаешь, пароль: «goodday777». У тебя сколько сегодня?
— Да так… — гость махнул рукой, — мелочевка, в основном — упоминания.
— Понятно. Значит, делаем так. Мои четные, твои — нечетные. Только без фанатизма, договорились?
— Ну ты же меня знаешь… — протянул гость.
— Да в том то и дело, что знаю, — недоверчиво покосился на него хозяин кабинета, — если бы была возможность доступа у кого-нибудь другого, я бы к тебе в последнюю очередь обратился! И не радуйся так, я завтра пароль поменяю!
— Очень нужны мне твои пароли! — гость покачал головой, — ты же лучше меня понимаешь, что они сами, своими обращениями к тебе, вяжут тебя по рукам и ногам. Сколько ты времени убиваешь на эти письма? Хотя… мне это только на руку, спасибо, что пригласил!
— Я им обещал, поэтому должен рассматривать всё, что мне приходит! А тебя я позвал, только потому, что не успеваю. Они, действительно, в последнее время все свои проблемы на меня валят. И вообще, давай не умничай! Поехали.
Дьявол кивнул, склонился над ноутбуком и открыл первое письмо.
«Господи! Останови эту войну! Я прошу тебя!»
Так… Удалить…
В начале было слово
В начале было слово, после появился он. И видел он рассвет мира, и закат эпохи ящеров. Наблюдал как люди добывали огонь и жались друг к другу в сумраке пещер. Он смотрел на воздвижение пирамид и царство фараона. Он рассматривал труды Да Винчи, когда тот работал над ними. Видел рассвет и закат Атиллы, пил воду из Рубикона, когда через него проходили легионеры Цезаря. Он помнил, как русские воины прибивали щит на ворота Царьграда. Он любовался красотой Софийского собора, сразу после его постройки. Он шёл вместе с Наполеоном по Европе до самой Москвы и обратно вместе с Кутузовым. Он видел подъём Советского союза и его крах. Он видел все. Он ведал все. Он помнил все. Но никто его не видел, не знал и даже не догадывался о его существовании.
Он застегнул куртку от пронизывающего ветра и облокотился на спинку скамейки. «Я был великим, а стал посмешищем» — подумал он. «Я мог целую вечность наблюдать за жизнью этого прекрасного большого мира, и жить в своём маленьком мире со своими радостями и печалями.. Я был беззаботно счастлив, пока не случилось это страшное событие»
Мысли его все чаще и чаще уносились в тот день, когда он перестал быть Всем для себя, и стал Всем для других, но своё Я он потерял безвозвратно. «Время — жестокая вещь.. Оно дало мне вечность, но в один миг отобрало покой.» — он снова тряхнул головой, пытаясь отогнать эти мысли, которые приносили ему столько страданий..