А с 1957 года начинается долгое и плодотворное сотрудничество Гарднера с "Сайентифик америкен", которое принесло ему мировую славу. Первая статья, которую он написал для журнала, была посвящена истории механических устройств, позволяющих решать логические задачи. Вторая — о гексафлексагонах07 — появилась в декабрьском выпуске журнала за 1956 год. После выхода статьи в свет, вспоминал позднее Гарднер, "почти весь Манхэттен складывал флексагоны".
Издатель Джерри Пил, видимо, не мог пройти мимо этого обстоятельства и пригласил Гарднера в редакцию, неожиданно предложив: "А не пора ли от отдельных статей перейти к постоянной рубрике?". Гарднер ответил согласием, и следующий январский номер оказался первым, в котором он получил собственную колонку. Колонка Гарднера стала называться "Математические игры" ("Mathematical Games") и просуществовала до 1982 года, когда Гарднера сменил Дуглас Хофштадтер, а рубрика сменила свое название на "Metamagical Themas" ("Метамагические темы"), которое представляет собой анаграмму "Mathematical Games".
Остается добавить, что свой интерес к фокусам, играм, головоломкам и их математическим основам Гарднер вынес из того давнего времени, когда отец обучал его первым фокусам, и памятной ему со студенческих лет работы в супермаркете, где он демонстрировал фокусы в канун рождественских праздников.
По материалам рубрики "Математические игры" Гарднер издал полтора десятка книг, названных Дональдом Кнутом08 "гарднеровским каноном". И хотя в математическом мире не останется, как пишет И. М. Яглом, редактор перевода "Математического цветника", ни одной "теоремы Гарднера", зато останется "многообразие Гарднера" — многообразие тех, кто вырос на его книгах, кто сформировал свои математические интересы под влиянием его статей, тех, кого Гарднер сумел увлечь "математическими головоломками и развлечениями" в часы "математических досугов".
Не имея глубокого математического образования и, по существу, оставаясь "любителем", Гарднер сумел достичь в своей деятельности поразительных результатов, привлекая к решению весьма нетривиальных задач миллионы любителей и профессионалов по всему миру, ведя с ними обширную переписку, объединяя их общей целью. Джон Конвей, известный математик и изобретатель игры "Жизнь", о которой неоднократно писал Гарднер, сказал, что Гарднеру удалось приобщить к математике на много миллионов людей больше, чем кому бы то ни было. Миллионов! И в этом нет никакого преувеличения. Как бы ни хотел Гарднер "не преподавать", его удивительный талант "учить, развлекая" возобладал. Перси Дьяконис на суперобложке гарднеровской "Грандиозной книги о математике" попытался облечь свое восхищение матемагическими способностями Гарднера в ироническую форму, он предупреждает читателя: "Осторожно: Мартин Гарднер превратил десятки неискушенных детей в профессоров математики и тысячи профессоров математики — в неискушенных детей". Сам же Гарднер в интервью "Запискам Американского математического общества" заметил: "Если вы популярно пишите о математике, я думаю, это даже хорошо, что вы не знаете о ней слишком много".
Оставив работу в "Сайентифик америкен", Гарднер начинает сотрудничество с журналом "Вопросы скептика", где ведет колонку "Заметки стороннего наблюдателя", целиком посвящая себя разоблачению псевдо- и лженаучных доктрин и теорий, полемизируя с представителями псевдонаучных сект, рядящихся в тогу научного знания. Гарднер в свойственной ему парадоксальной манере так объясняет свой скептицизм: "Мой знак Зодиака — Весы, а астрологией совершенно достоверно доказано, что Весы не верят в астрологию".
Отвечая на "Вопросы скептика", Гарднер так охарактеризовал род своей деятельности: "Я думаю, что я журналист". В этом же интервью Гарднер назвал две свои самые значительные на его взгляд книги. Первая — "'Почему' философствующего журналиста", на которую, демонстрируя в очередной раз свою склонность к розыгрышам, сам же написал рецензию под именем Джорджа Грота. Рецензия получилась настолько резкой и убедительной, что приятель Гарднера, даже не дочитав ее до конца, где Гарднер раскрывал свой псевдоним, решил ни в коем случае не покупать книгу. Вторая — полу-автобиографический роман "Бегство Питера Фромма", восхитивший Джона Апдайка. Апдайк даже написал Гарднеру письмо, выдержка из которого появилась на суперобложке следующего издания книги: "Это замечательная книга... она понравилась мне не только богатой событийностью, но и удивительными и убедительными сюрреалистическими штрихами". Роман, описывающий развитие мировоззрения Питера Фромма от протестантского фундаментализма к философскому теизму, не мог не оказаться близок Апдайку, не чуждому протестантской рефлексии, а "сюрреалистические штрихи", вроде внезапных погружений Питера в глоссолалию, Апдайк, не лишенный юмора и склонный к стилистическим изыскам, не мог не оценить.
07
"Флексагоны — это многоугольники, сложенные из полосок бумаги прямоугольной или более сложной, изогнутой формы, которые обладают удивительным свойством: при перегибании флексагонов их наружные поверхности прячутся внутрь, а ранее скрытые поверхности неожиданно выходят наружу". Так начинается эта статья, открывающая сборник Мартина Гарднера "Математические головоломки и развлечения" (М.: Мир, 1971).
08
Дональд Кнут (р. 1938) — американский ученый, профессор Стэнфордского университета, автор классического труда "Искусство программирования .