– Все будет красиво в нашей жизни, Наташа… вчера уснуть не могу… сейчас такие светлые ночи…
В ответ шепот Натки:
– А я в лесок ходила, там лилии, медом пахнут. Только усыхают мгновенно. Я принесла домой… валяются на полу, как шнурки…
– Их не надо рвать. Господи, а я вчера сижу дома… а за окном, над рекой, над садами белая ночь царит, красота великая воды и небес движется. И из-за того, что мы врозь, это еще сильнее слепит, мучит меня… словно ты мстишь этой красотой. Мсти! И за это спасибо!
– Я не могу мстить. Я могу только любить.
Ах, как он элегантно работал! Например, Сашка стягивал полы, натянув проволочки вдоль и поперек, а затем, как бульдозер двигаясь над жидким цементом с деревянной планочкой, ровнял. А двери красил – ни темной ниточки! Белые, как снег на свету. Шурупы ввинчивал чем-то вроде маленькой дрели и весело тараторил:
– Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем… мировой пожар в крови, господи, благослови!
Его на улице останавливали городские сантехники:
– Санька, дай червонец, ты ж не пьешь! Что ли, спишь на деньгах?
– Да держите, отвяжитесь! – И Сашка весело подавал деньги.
Его никто никогда не обижал. Так ему ли бояться какого-то мнимого попа? Или этот румяный тип с девичьим голосом вооружен?
На следующее утро после ужасного разговора с Сашкой Антоша сел на велосипед и вновь принялся караулить у его подъезда. Только чтобы быть неузнанным, надел кепку и черные очки.
Вскоре серебристая иномарка вновь подкатила к дому Сашки, а вот и сам мастер по ремонту, но почему-то не в комбинезоне, а весь в белом, ну, точно такой, каким приходил венчаться, только помимо белого пиджака и белых брюк на нем и туфли белые. Видно, уже купил.
Но зачем он так оделся, если на работу?
Низко опустив голову, Антоша погнал свой велосипед вслед за машиной, отставая ненамного, на два-три дома.
Вдруг иномарка свернула за город, вот она гонит по шоссе со скоростью как минимум девяносто… ее уже почти не видно… Антоша во всю крутит педали, да, кажется, напрасно, – потерял он Сашку с попом…
Только что это? Машина выскочила вправо, на проселочную дорогу, и над ней повисло серое облако пыли, прекрасный ориентир..
Антоша вслед за "Lexus'ом" влетел в лес и оказался в дачном поселке.
Да, да, пацаны говорили, в сосновом бору живут в красных коттеджах большие начальники. Тут у них свое озеро с рыбой, своя охрана. Перед иномаркой поползло в сторону зеленое железо ворот, и Сашка с попом въехали во двор с фонтаном и цветочными клумбами – с велосипеда видно.
Антоша подрулил к белой бетонной стене забора со стороны соседнего строящегося дома, положил железного коня в крапиву и вскочил на гору кирпичей. Ага, Сашка и мнимый поп стоят во дворе, весело смеются, а перед ними пожилой громила в спортивном синем костюме и девица в белой майке и белой юбке, с ракеткой в руке.
Что это? Она, подпрыгивая, целует румяного верзилу, а потом и Сашку в щеку.
– Наконец-то!.. Так скучно без вас! – голос тоненький, как у маленькой девочки, глазками моргает, а сама крупная, груди, как буферы у вагона.
– Да, да, да!.. – гулко отзывается толстяк. – Особенно, конечно, без нашего красавца! Вот мужчина! – Он толкает Сашку в плечо, но тот стоит, почти не качнувшись, как столб. – Нам бы таких в милицию. А что, может быть, еще и надумаешь?
– Посмотрим, папа, – отвечает нагло девица. И поворачивается к мнимому попу. – А ты, брателло, жиденький какой! Говорю, играй со мной, а он!.. – И Сашке. – Пойдем?
И Сашка с девицей идут на корт, Сашка вешает пиджак на столбик с крючком, и красивые молодые люди начинают перебрасываться шариком.
Пожилой громила (наверное, генерал) с улыбкой смотрит на них.
– Н-на!.. – стонет, отбиваясь, девица.
– Н-на!.. – отвечает Сашка.
– Н-ня!..
– Н-н-ня-я!..
Оба хохочут, как будто в этом есть что-то смешное.
– Пап, – обращается к старику мнимый поп.
– Чего тебе? – у пожилого дядьки гаснет улыбка. – Денег не дам.
– Ну, на пиво!
– Пиво расслабляет. Иди, траву покоси. Спалил косилку, руками поработай.
Свесив ушастую голову, рослый сыночек уходит за коттедж.
Антоша устал стоять, вытянувшись в струнку на кирпичах, сел подумать.
Это что же получается, у Сашка здесь новая подруга. Никаким он ремонтом не занят, играет в теннис, веселится. А Натка его ждет не дождется. А мне наврал – дескать, крыша у него… а эту крышу пальцем можно проткнуть…
Антоша вновь поднялся на кирпичную горку – генерала (или полковника) не было, а Сашка с девицей целовались.
Под ногами у Антоши поехал кирпич, и он, размахивая руками, скатился вниз, больно оцарапав через брючину колено. Подтянул брючину посмотреть – ого, кожа содрана, кровь алая течет. Ладно, заживет.
А вот как быть с изменником?
Утирая слезы (больно! Да и стыдно – обманули и сестру, и его самого!) Антоша поехал обратно в город.
Однако то ли его заметили, то ли такое совпадение, но вскоре Антошу догнал мотоцикл, а на нем Сашка.
Обогнал, засигналил, остановился. Спешился и Антоша.
– Это ты?! Что тут делаешь?
– Ничего, – пробурчал, плохо видя его, Антоша. И более твердо, зло повторил. – Еду!
– А я тут мотоцикл оставил… как закончили ремонт, выпил маленько… уговорили за руль не садиться…
– Так ты пьешь?
– Нет. Пьяных я презираю. Пусть скорее вымрут – нам больше работы. И воздух чище. Но случилось, уговорили, поднял рюмку… – Он погладил руль "Хонды". – И вот забрал. Хочешь прокатиться?
– Нет.
– Я тебе предлагаю прокатиться! Я – на велике, а ты – на мотоцикле.
– Сказал – не хочу!..
Сашка снова как-то странно, криво смотрел на Антошу.
– Милый ты пацан… ты же ничего не понимаешь… а тоже! У меня украли инструменты… кейс и ящик из гаража… это две тысячи долларов. И мне бы хана, если бы не эти люди.
Антоша, насупясь, молчал.
– Ну и этот, Валька… длинный… привязался к Натке… Знаешь, когда к кусту подойдешь, где гнездо, птица отлетает в сторону, начинает чирикать. Мол, тут я, бери меня. Ты – к ней, а она дальше в сторону… отваживает от гнезда бандита… Вот и я… я же тебе объяснял…
– Какой он бандит! – наконец вырвалось у Антоши. – Он макарон.
Против тебя.
– Он макарон, да вот дружки у него… из ментовки… страшные мужики.
Это походило на правду. Почувствовав, что Антоша поверил, Сашка повеселел, потрепал его по голове. Кепка слетела в пыль.
– Что ты как азербайджанец? Что ты надел? Давай я тебе вот эту отдам, – и напялил на Антошку свой кепарь с прозрачным козырьком. -
Я и мотоцикл могу подарить. Хочешь? Прямо сейчас! Ты садишься на моего коня, я на твоего?
Антоша испугался. Такие невероятные подарки вдруг – ни к чему.
Что-то тут есть страшное. Он потребует что-нибудь не говорить или что-нибудь сказать. Ой, не ладно что-то, не ладно в отношениях Сашки с Наткой…
– Анекдот хочешь? – засиял спутанные зубами Сашка. – Сидят два еврея в камере. Один другому: слышь, зачем тут решетки. Кто сюда полезет?
– Привет Натке передать? – угрюмо спросил Антоша.
Сашка вдруг переменился в лице.
– Нет, я позвоню сам. – И вновь вылупив зубы, скороговоркой. – Не хотел говорить, не хотел, да тебе скажу… Она в сам деле дружит с
Оскаром, сыном Куфтика, в кино ходили, люди видели.
– Этого не может быть! – затрепетал Антоша.
– Что ты понимаешь! – Сашка зло сплюнул. – Всё может быть. Может, решила мне подыграть… да увлеклась. – И что-то еще он говорил, быстро-быстро.
На языке крутилось: а чего ж ты с девчонкой сейчас целовался?! Но, может быть, это как раз игра? По телеку показывают: целуются все подряд с кем ни попадя, да еще секундомером время засекают. Мама права: распустились люди.