В Сольсбери покрывают черепицей даже стены домов; я это нарисовал к радости тех кровельщиков, которым, может быть, попадет на глаза это письмо. В северных графствах дома строили из красивых серых камней; по этой причине в Лондоне почти все дома построены из безобразных серых кирпичей. В Беркшире и Хемпшире строили все подряд из кирпичей красных, как перец; поэтому в Лондоне тоже есть улицы из красных кирпичей, словно ангел смерти обагрил их кровью. В Бристоле какой-то архитектор понастроил тысячи странных окон в несколько мавританском духе, а в Тевистоке у всех домов фасады как у принстонской тюрьмы. Боюсь, этим и исчерпывается все разнообразие английской архитектуры.
Но самое красивое в Англии – это деревья, стада и люди, а также пароходы. Старая Англия – это также пожилые румяные джентльмены, с весны носящие серые цилиндры, а летом гоняющие мяч на площадках для гольфа и кажущиеся такими свежими и милыми, что, будь мне лет восемь, мне захотелось бы с ними поиграть; и еще пожилые леди с неизменным вязаньем в руках – леди тоже румяные, красивые, приветливые, они пьют горячую воду и никогда не пожалуются вам на свои недомогания.
Путешественник обращает внимание на людей
Я хотел бы быть в Англии коровой или ребенком, но, будучи взрослым, нуждающимся в бритве мужчиной, я наблюдал людей этой страны. Так вот, неправда, что все без исключения англичане носят только клетчатые костюмы, курят трубки и отращивают бакенбарды; что касается бакенбард, то единственный подлинный англичанин – это доктор Боучек[88] в Праге. Зато все англичане ходят в непромокаемых плащах или с зонтиками, на голове у них плоская кепка, а в руках – газета; если это англичанка, то она носит непромокаемый плащ или теннисную ракетку. Природа проявляет здесь необыкновенную склонность покрывать все растительностью: косматой шерстью, руном, щетиною и прочими видами волос; так, у английских лошадей растут настоящие волосяные кусты или кисти на ногах, а английские собаки – это просто смешные комки косматой шерсти. Только английский газон и английский джентльмен ежедневно бреются.
Что такое английский джентльмен, объяснить вкратце невозможно; вам бы надо было знать для этого по крайней мере английского официанта из клуба, железнодорожного кассира или даже полицейского. Джентльмен – это равномерная смесь молчаливости, благожелательности, достоинства, спорта, газеты и приличия. Ваш визави в поезде два часа будет донимать вас тем, что не удостоит даже взгляда, и вдруг встанет и подаст чемодан, до которого вы не можете дотянуться. В таких случаях люди охотно помогают друг другу, но никогда не найдут, о чем поговорить, разве что о погоде. По этой причине англичане, вероятно, и выдумали все игры, ведь во время игры не разговаривают. Их молчаливость доходит до того, что они даже не ругают публично правительство, поезд или налоговую систему, – в общем, это невеселый, замкнутый народ. Вместо трактиров, где сидят, пьют и болтают, они изобрели бары, где стоят, пьют и молчат. Более разговорчивые люди бросаются в политику, как, например, Ллойд-Джордж, или в литературу; потому-то в английской книге полагается не меньше четырехсот страниц.
Возможно, что именно молчаливость повлияла на манеру англичан проглатывать половину слова, а вторую произносить сквозь зубы; вот почему англичан трудно понять. Я ежедневно ездил до станции Ледбрук-Гров. Подходит кондуктор, и я говорю: «Ледбрук-Гров». – «Э?» – «Ледбхук-Гхэв!» – «…??? Э?» – «Хевхув-Хов!» – «Аа, Хевхув-Хов!» – Кондуктор, просияв, дает мне билет до Ледбрук-Грова. В жизни я этого не постигну!
88