— Я люблю тебя!
Парень в удивлении глянул на неё, затем хмыкнул и спросил у Руслана вполголоса:
— Пьяная?
Москвин натянуто улыбнулся и поспешно отвёл глаза. Стало жутко неудобно и стыдно.
— Я поговорил с врачом, он советует определить Лену в клинику, — сказал Владимир Николаевич в один из вечеров.
Руслан кивнул. Сидел в кресле, вытянув ноги, и наслаждался тишиной и сытостью. Новости сногсшибательной ему свёкор не сообщил, в больницу жену определяли не реже, чем пару раз в год, Москвин к этому давно привык. Но родители Лены вдруг переглянулись, Ирина Станиславовна не сдержалась и всхлипнула, Руслан удивлённо глянул на неё, а она поднялась и вышла из комнаты. Свёкор вздохнул.
— Врач посоветовал хорошую клинику, за городом. Лене там будет хорошо. Вот хочу завтра съездить… Поедешь со мной?
Руслан выпрямился, потом кашлянул в кулак.
— Вы что… хотите её насовсем?
— Руслан!.. — Владимир Николаевич поднялся и заходил по комнате. — Конечно, мы не хотим, но… Наша дочь больна, — заявил он решительно, но с заметной дрожью в голосе. — И это не исправишь. А там ей будет хорошо… на природе, там врачи… и всё такое. Да и ты…
— Что я?
— Тебе жить надо! Тебе двадцать шесть лет, а что ты видел? Это мы виноваты, мы с Ирой виноваты… надо было ещё тогда, когда ребёнка не стало, заставить тебя вернуться в Москву, а мы всё надеялись… Она тебя очень любила.
Москвин потёр лицо рукой.
— Почему вы говорите о ней в прошедшем времени?
— Врачи говорят, что скоро она перестанет даже нас узнавать… А тебе жить. Тебе нужно жениться, ребёнка надо… чтобы всё, как у всех.
Руслан криво усмехнулся. Жениться? Снова?
Владимир Николаевич подошёл и положил руку на его плечо.
— Ты же знаешь: мы твоя семья, чтобы не случилось… Я надеюсь, что ты хоть изредка будешь звонить.
— Дядь Вов…
Свёкор похлопал его по плечу, громко сглотнул и тут же отвернулся.
— Возвращайся в Москву.
Он не поехал на машине. И на самолёте не полетел. Он поехал на поезде. Стоял в коридоре, прижавшись лбом к холодному стеклу, и вспоминал этот разговор. Прошло всего две недели — и вот он уже не женат, уже не торгует колбасой и водкой, и едет в Москву. А когда туда приедет, не нужно будет звонить каждый час, кроить время так, чтобы поскорее вернуться домой, не надо больше ни о ком беспокоиться, вскакивать по ночам от криков жены и вытаскивать её из хоровода поющих, странных людей. Всё закончилось.
Он свободен.
— Свободен, — проговорил он, наблюдая, как запотевает от его дыхания и тут же проясняется стекло. Потом достал из кармана телефон. Долго стоял, с силой сжимая его в ладони, потом всё-таки набрал номер. — Кать, это я…
Вот такие дела
Извечный вопрос: бывает ли дружба между мужчиной и женщиной? Эти двое когда-то решили, что бывает, и, поклявшись друг другу, что не вспомнят никогда о своём однажды вспыхнувшем романе и обо всех неприятностях, которые за этим последовали, решили дружить. У них очень хорошо получалось, вот только закончилось всё совсем не так, как они ожидали…
— Вот такие дела.
— Не радостные.
— Думаешь?
На него был брошен осуждающий взгляд, и он послушно напустил в глаза печали. Сник и глубокомысленно протянул:
— Да-а…
Она его видимыми страданиями удовлетворилась и снова отвернулась к плите. Он тут же страдать бросил и принюхался. Пахло его любимыми оладьями с яблоками. Она всегда пекла ему оладьи, когда необходимо было его подбодрить или успокоить. Сегодня был как раз такой день. Потому что вчера от него ушла жена.
Или он сам её выгнал?
Может, и выгнал, но той, которая пекла оладьи, знать это совсем не нужно. Расстроится ещё, а расстраивать её он не любил.
Поджал босые ноги, пристроил их на перекладине высокого табурета, снова принюхался и взмолился:
— Ксюш, я сейчас от голода умру!
Она беззвучно рассмеялась, судя по тому, как дрогнули её плечи. Взяла тарелку и принялась перекладывать горячие ароматные блинчики со сковороды на неё. Потом поставила тарелку на стол.