— С днём рождения, солнышко.
Эти слова вызвали хоть слабую, но улыбку. А затем и обняла.
Андрей довольно улыбнулся, снова поцеловал, правда, на этот раз в лоб, и прижал к себе.
— Спи. Знаешь, как поздно?
Она покачала головой. Карпов шепнул:
— Очень.
Ксения снова прижалась, дышала с некоторым надрывом, он чувствовал, но знал, что жалеть её сейчас нельзя. Даже вида подавать нельзя, иначе она расплачется, а Андрей был совсем не уверен, что эти слёзы предназначались для кого-то, кроме неё самой. Уткнулся носом в её волосы, натянул на Ксению одеяло и затих. Чутко прислушивался к её дыханию — оно сначала было осторожным, словно она каждый свой вдох продумывала заранее или рыдания из последних сил сдерживала, потом в какой-то момент стало надрывным, но затем она успокоилась и расслабилась. Карпов понял — уснула. Жалась к нему доверчиво, как когда-то, и ему требовалась очень большая выдержка, чтобы её больше не трогать, не обнимать, не гладить. А очень хотелось…
Через некоторое время Ксюша перевернулась на другой бок, отвернувшись от него, а он сполз на подушке вниз, обнял девушку одной рукой и закрыл глаза. В конце концов, он этой ночью счастлив, значит, и уснуть должен спокойно. Счастливые люди всегда спят спокойным сном.
Утром проснулся от того, что Ксения осторожно выбиралась из-под его руки. Попытался её удержать и, не открывая глаз, поинтересовался:
— Ты куда?
— В ванную. Спи.
Её голос показался ему странным, какой-то хриплый, но тогда он не придал этому значения. Перевернулся на живот и тут же уснул. Как оказалось зря, безответственный поступок. Когда проснулся спустя час, Ксении в квартире не было. Андрей прошёлся по комнатам, остановился у кухонного окна, упёр руки в бока и в сердцах выругался.
Какая же упрямица! Всегда и во всём поступает по-своему. А совета если спросит, то потом, когда уже поздно. С этим нужно что-то делать.
Перевоспитывать, что ли?
Он даже не искал её. Просто поехал к Ксениным родителям и, как оказалось, не ошибся. Да и куда ещё она могла поехать? Со всеми своими напастями она спешила к родителям под крылышко. Жаловалась на судьбу редко, Андрей это прекрасно знал, но отогреваться и раны зализывать ехала именно туда.
Дверь ему открыла обеспокоенная Елена Александровна.
— Андрюш, что случилось? Вы опять поругались?
Карпов не ответил, только вздохнул с облегчением — значит, Ксюша всё-таки здесь, — повесил куртку на вешалку, а когда обернулся, увидел Николая Сергеевича, который смотрел на него с большой претензией.
— У меня кончается терпение, — грозно предупредил тот.
— Я всё улажу, — пообещал Андрей. — Где она? В комнате?
Елена Александровна кивнула и вдруг прищурилась, глядя на него. От её взгляда Андрею стало не по себе. Он натянуто улыбнулся и пошёл к двери Ксюшиной комнаты.
Ксения сидела на диване, поджав под себя ноги, увидела Андрея и поспешно отвернулась, принялась вытирать слёзы, даже носом шмыгнула. Карпов спрятал улыбку. Подошёл и присел перед ней на корточки.
— Каждое утро будешь сбегать? — поинтересовался он.
Она покосилась на него и снова отвернулась. Андрей осторожно положил руку на её колено, Ксения дёрнулась, видимо, хотела отодвинуться, но так и не решилась.
— Ксюша, — тихо протянул он. — Посмотри на меня. И реветь прекращай.
От этих слов слёзы хлынули бурным потоком. Теперь уже не скрываясь, всхлипнула и ладонью принялась их вытирать. Закусила трясущуюся губу.
Андрей смотрел на неё с улыбкой, — с чертовски счастливой улыбкой! — и не мог ничего с ней поделать, как Ксения со своими слезами. В какой-то момент не выдержал, обхватил девушку руками и попытался притянуть к себе, уткнулся лицом в её колени.
— Ксюх, хватит, — попросил он глухо. — Что ты плачешь?
— А ты не понимаешь?
— Нет…
— Андрей, мы всё испортили! — её отчаяние было настолько сильно, что Карпова даже за душу взяло. — Прекрати меня обн-нимать! — начала заикаться, значит, не просто слёзы, уже истерика. — Слышишь? Отп-пусти.
— Ксюш…
— Да не хочу я ничего слышать!.. — а потом тише и безнадёжнее: — Это я во всём виновата… конечно, я! Ты пьян был, а я о чём думала?..
Андрей решительно покачал головой.